***
Пробудившись, первым делом я ощутила, как мягкие шелковые простыни обнимают меня, словно ласковые руки матери. Нежно-голубые стены комнаты, украшенные белой лепниной, создают атмосферу спокойствия и умиротворения. Широкое окно, простиравшееся от пола до потолка, позволяет солнечному свету проникнуть внутрь, заливая комнату тёплыми лучами. Отдаленно слышится пение птиц. Вся моя безмятежность вихрем сменилась на сильное беспокойство. Я не дома. Возможно, я до сих пор лежу в той яме без сознания, а мое отчаянное воображение рисует мне красивые картинки, чтобы было легче умирать. Я где-то слышала, что перед смертью мозг успокаивает нас, выбрасывая в кровь эндорфины, заменяя боль на эйфорию. Со всей силы щипаю себя за руку и это оказывается чертовски больно. Если это не сон, то следует осмотреться здесь.
Только одна моя нога ступает на пушистый прикроватный ковер, как я замечаю, что на мне нет одежды. Вернее на мне нет моей одежды. Вместо нее мое тело ласкает нежнейшая шелковая ткань длинной ночной рубашки. Беглым взглядом обнаруживаю свою пропажу лежащей аккуратной стопкой на массивном комоде из какого-то белого дерева. Из того же материала сделана и кровать, поражающая своим размером. Даю себе пару секунд полюбоваться невероятной красотой резьбы на каркасе. Изголовье, обитое узорчатой тканью, поднимается до потолка, а сверху подвязан белый балдахин из полу-прозрачной ткани. Вся обстановка напоминала убранство эпохи ренессанса. Может, здесь действительно снимают фильм? Эта мысль принесла долгожданное облегчение. Желая убедиться, что вид снаружи - декорация, я подошла ближе и потянула на себя ручки окна, но створки не поддались. Переведя взгляд за стекло, я удивленно отшатнулась. Вряд ли простирающиеся вдаль зеленые луга с невообразимым количеством всевозможных цветов, покачивающихся от легкого ветерка, могут быть лишь искусным рисунком, прибитым на деревянный подрамник. Внизу ветви цветущей вишни медленно сбрасывают лепестки. Мне понадобилось некоторое время, чтобы осознать, что в ноябре не цветет вишня, по крайней мере в Бостоне. Либо я каким-то чудом проснулась в Индии, либо продолжаю спать.
Сзади доносится скрип открывающийся двери, забивая мое сердце все дальше в пятки. Я повернулась на звук так быстро, что чудом не свернула шею. В дверях показался мужчина с подносом в морщинистых руках. На вид ему где-то за шестьдесят: седые волосы отливали блеском, словно он только что вышел от парикмахера, осунутое лицо приобрело пунцовый оттенок, как если бы он долго бежал сюда и запыхался, худое тело обрамлял красный плащ. Его поблекшие светло-зеленые глаза выражали обеспокоенность. Незнакомец стал приближаться, осторожно, словно прощупывая землю. Я замерла.
— Присядь дитя, тебе нужно поесть.
Голос у него был мягким и не выражал враждебности. Он подошел почти вплотную ко мне и поставил поднос на столик у окна, после чего отошел к шкафу, выудил оттуда длинный голубой халат из атласа и протянул мне:
— Для начала прикройся.
Я посмотрела вниз на свое тело и не заметила ничего, что могло бы выглядеть непристойно - рубашка доходила мне почти до щиколоток, руки прикрывали рукава, а все пуговицы были застегнуты. Я осторожно взяла из его рук халат и продолжала держать, боясь заговорить, но мужчина снова первым нарушил затянувшуюся тишину.
— Как твоё имя? Из какой ты деревни?
— Я Розали, из Бостона.
Мой голос тихий, но больше не хриплый, боль в горле ушла.
— Ты не физилийка. — Я посмотрела на него недоуменно. — Слышу акцент в твоем голосе, но не узнаю его. Где этот Бостон?
— Штат Массачусетс. Что у вас здесь происходит?
— Ах, прости, я не представился. Меня зовут Сайк. Вчера ты устроила настоящий переполох, напала на одного из наших командиров и отключилась. — Он усмехнулся, и в глазах появились искорки веселья. В моих же глазах, я уверена, отражается всё внутреннее смятение. Какой еще командир? Напала?
— Я ни на кого не нападала, мистер... Я вообще ничего не понимаю, где я?
В глазах Сайка снова появилось беспокойство и он поспешил ко мне. Не хотелось, чтобы кто-то ко мне подходил и тем более прикасался, но мое ошарашенное состояние позволило ему усадить меня на стул. Придвинув ко мне поднос с едой, от изумительного запаха которой меня сейчас скорее стошнит, он снова ко мне обратился:
— Что последнее ты помнишь?
— Вы сочтёте меня сумасшедшей...
— О, я встречал сумасшедших, и ты на них ничуть не походишь.
Сайк снова тепло улыбнулся, стараясь поймать мой взгляд. Причин молчать не было, поэтому я постепенно рассказала ему всё, что произошло за последнее время, сама всё больше удивляясь каждому своему слову. Рассказ помог мне наконец восстановить в памяти каждый момент, и теперь я сама себе казалась сумасшедшей. Когда я закончила, мужчина выглядел еще более обеспокоенным, но слова его снова звучали ровно и мягко.