- Я бы саботировал голосование до тех пор, пока витарийцы не согласились бы запретить межрасовые браки, - пожал плечами Луи: - Либо, у меня был в запасе последний безвыходный вариант: я бы огласил предложение нашего Совета о предоставлении ограниченной группы землянок, которые согласились выносить витарийских детей как суррогатные матери.
Ошарашенные взоры всего экипажа направились на биолога.
- Кто дал тебе такие указания? - Холодно спросила у него Мэл.
- Министр Кэлл, но он вынудил меня, - уже плаксивым тоном оправдывался Луи.
- Такое решение не могло быть одобрено Советом, что-то во всём этом не так, - Мэл посмотрела на Эла, который переменился в лице, когда услышал рассказ учёного. Взгляд его стал более хмурым и отстранённым, чем прежде.
Ей хотелось почувствовать расположение и поддержку витарийца. С их первого разговора Мэл поняла, что он защищает прибывших землян, как и она, хочет благополучия и мира на своей планете. И он привлекал её как мужчина. Арий был прав в своих рассуждениях перед посадкой на Виттарию: внешность рослых инопланетян не могла оставить равнодушной. Широкоплечий витариец понравился политику не только внутренними своими качествами, она ощущала влечение к нему. И теперь, после признания Луи об обмане со стороны земного Совета, она увидела, как он отдаляется от неё. Политические интриги, в которых она даже не участвовала, крали её возможность на взаимную симпатию с ним.
Глубоко вздохнув, Эл потёр свой высокий лоб рукой.
- Ладно, - немного растеряно проговорил он: - Для меня малопонятна такая позиция, но чтобы прояснить, что случилось, всем нам нужно выбраться отсюда. Предлагаю на время оставить все политические перипетии. И разногласия тоже, - он выразительно взглянул на Орлин, от которой исходила враждебность по отношению к нему.
- Всем нам, для начала, нужно просто выжить, - грустно сказала Сэн, задумчиво глядя на мясо в своём контейнере. Витариец перевёл на неё взгляд и почувствовал нечто, чего не было в Мэл - желание быть защищенной.
Он расправил плечи, мысленно отодвигая прежние рассуждения на задний план:
- Я считаю, что идти до здания Совета нужно всем вместе. Понимаю, что некоторые предпочли бы остаться, - он не стал даже взглядом указывать на Барри, но все и так поняли, кого он имел в виду: - Если часть из нас останется здесь, а вторая погибнет по пути, то оставшиеся не смогут узнать об этом и впустую потеряют время. И запасы.
- А много их, запасов? - Уточнил Арий: - Корабль хорошо оснащен?
- На корабле есть только то, что необходимо для проживания двенадцати человек в течение четырнадцати дней. Минус наш обед сегодня. Воды больше - бутылки для приёма пищи плюс есть резерв воды для душевых, которую тоже можно пить. Но если мы понесём на себе много воды, когда пойдём за картой, то будем перемещаться дольше, и будем менее поворотливыми, если фонарщики нападут. А они нападут точно, поскольку идти придётся на улице, там светло. Будем двигаться от здания к зданию перебежками, скорее всего, на дорогу уйдёт два дня туда и два - обратно. Но кто-то из нас может погибнуть.
- А еды хватит? - Проворчал историк, доедая содержимое контейнера Орлин.
- Да, если будем питаться по расписанию, не больше. И если не застрянем здесь надолго, - по лицу Эла было понятно, что это «доедание остатков» было витарийцу неприятно: - И я предложил бы, всё таки, на время отказаться от вегетарианства. Хотя бы на те дни, пока мы будем в пути.
- Ну уж это не тебе решать, - проворчала на него Орлин.
- Не мне, - согласился инопланетянин: - Но когда тебе не хватит сил бежать вместе со всеми от очередного фонарщика, я не вернусь за тобой.
Она недовольно хмыкнула, а Эл посмотрел на часы:
- Всем нужно хорошо отдохнуть. Через восемь часов соберёмся здесь снова, позавтракаем, соберём всё максимально необходимое и выйдем наружу. Согласны?
Не раздумывая больше над его словами, все поддерживающе закивали. Трудный день и кровавое путешествие по коридорам космопорта давало о себе знать усталостью и плохим настроением.
Когда уже почти все разошлись, Сэн, подходя к выходу из общей комнаты, услышала голос витарийца, обращавшийся то ли к ней, то ли к себе самому:
- Надеюсь, на этот раз никому в голову не придёт бежать в одиночку неизвестно куда...
Она обернулась. Он сидел за столом, обрабатывая раны на своих руках. Кровавыми пятнами укусы фонарщика проступали на запястьях и широких ладонях.
- Вряд ли у кого-то теперь появится такое желание, - всё же ответила она и кивнула на его раны: - Все мы теперь обязаны тебе жизнью.