https://ficbook.net/readfic/5650114
Только когда за хозяином и новоявленной леди Болтон закрылась дверь спальни, Вонючка осознал реальность происходящего. Резко, будто ледяной водой окатило: вот эта девушка теперь будет ночевать с господином Рамси.
Теперь это его жена, а значит, всё время, что он проводил раньше со своим питомцем, теперь будет принадлежать ей. Утром хозяин больше не будет трепать спросонья Вонючкину голову на краю кровати и затаскивать живую игрушку к себе, не будет сжимать в полудрёме, позволяя уткнуться носом в шею. Прогулки вдвоём по лесу и прятки в кустах уйдут в прошлое. Ночи в сторожкой тишине, властные прикосновения – а они ведь за эти годы узнали друг друга наизусть! – сбитое дыхание, горячий шёпот – всё теперь для неё. И это вполне логично… У неё на господина Рамси есть теперь все права, а у поганого Вонючки, игрушки для пыток – нет и не было. Болтонский пёс отлично понимал, что хозяин никогда не принадлежал ему, даже тень мысли об этом была бы кощунственной, но… Теперь угроза лорда Русе уже не пугала. Наоборот, она стала казаться спасением: это всё скоро закончится. Для Вонючки, по крайней мере.
Ничего трагичного, просто закономерный итог всему, начиная с того злосчастного знакомства на вечеринке, поводом к которому (глупая ирония!) был бессловесный раб… «Он вообще разговаривает?»
Приём у Старков… «Ты куда-нибудь ходишь без него?»
Прогулка в парке аттракционов… «Полагаю, Донелла может отдать приз…» – «Тебе как хозяину Вонючки!»
Свидание в лесу у Дредфорта… «Может быть, пусть наш маленький пикник будет только нашим?..»
И прочие свидания – уже без живой игрушки. Каждый новый шаг приближал их к сегодняшнему дню. К финалу.
Все приготовления к свадьбе прошли мимо Вонючки – как во сне, как в тумане. Он не заметил даже своей новой стрижки: то и дело пытался заправить за ухо несуществующую прядь. Всё казалось слишком быстрой и суетливой подготовкой к какому-то спектаклю или маскараду, разве что хозяин стискивал его всё сильнее и всё больше молчал. Собственно, Вонючка даже не успел понять, что происходит и что будет дальше, – да и задумываться не хотел, намеренно погружаясь в полудремотное отупение всё то время, что господин Рамси к нему не прикасался.
Последняя его хватка перед церемонией – как только вышел лорд Русе – оставила ноющую боль в плечах и невозможность поднять руки; Вонючка был согласен, чтоб хозяин переломал ему хоть все кости, только бы они направились сейчас не в богорощу, а к джипу, на дорогу и прочь – куда угодно…
На церемонию шли, как на сражение: господин Рамси в богато расшитом родовом плаще, чеканя шаг, и за ним весь Второй Отряд в боевом построении, вместо тщедушного новичка – здоровяк Парус. На каких-то несколько обречённо-сладких секунд Вонючка представил, как болтонские молодцы расступаются полукругом из-за спины хозяина и, синхронно выхватив оружие, заливают огнём всю толпу гостей, лорда Русе, Старков, невесту в вычурном платье, будто стащенном из девчачьих фильмов про принцесс… Представил всплеск визгливых криков, кровавые кляксы на богатых одеждах, падение тел и восторженную улыбку господина Рамси.
«Он волнуется», – донёсся сдержанный голос лорда Русе: очевидно, выражение лица жениха не соответствовало моменту. Но хозяин не выглядел волнующимся, отчаявшимся – да. Когда настала его очередь говорить, он так побледнел и смотрел так ожесточённо, что на миг Вонючка поверил: сейчас вместо положенных слов пошлёт всех в седьмое пекло. Но церемония прошла без единой запинки.
Праздник отшумел быстро – по крайней мере, так показалось живой игрушке. Короткое прикосновение к плечу: «Ты можешь сидеть за столом», – и Вонючка, не глядя опустившись куда усадили, проводил хозяина беспомощным взглядом и снова оцепенел. Кажется, кто-то из болтонских молодцев придвинул ему тарелку с угощением – но это была не собачья миска, да Вонючка и не получал приказа есть, и в глотку ничего не лезло.
Перед глазами у него был лишь мрачный хозяин – опрокидывая бокал за бокалом, он смотрел почему-то на всех подряд, кроме своего питомца, – и новоиспечённая жена, бросающая на господина Рамси то обеспокоенные, то недовольные взгляды. Всё остальное смешалось для болтонского пса: поздравления, музыка, гогот, перепалки, случайные тычки от подпивших телохранителей… «Неужели вот так? Неужели это всё?..» – только и перекатывались в пустой голове нелепые бессвязные вопросы.
Да, это определённо было «всё».
Новобрачных проводили до двери спальни, забрав по дороге плащи, – дань древней традиции, согласно которой гости несли молодую пару на руках, постепенно раздевая. Господин Рамси уж точно не допустил бы такого: он не терпит, когда его цапают руками. Так, как цапает сейчас эта глупая девица! Она столько всего не знает, не чувствует, ей просто плевать, что милорду неприятно! Неужели не видно – ему плохо сейчас, он злится!..
Боль от недовольства хозяина была почти физической – и Вонючка давил в горле вой, на нетвёрдых ногах плетясь за гостями; он успел увидеть, как перед самой дверью лорд Русе поймал сына за плечо и, сказав что-то на ухо, отобрал нож.
А потом за новобрачными захлопнулась дверь, гости ушли, и Вонючка бессильно привалился к стене. В голову лезли непрошенные воспоминания: господин Рамси, склонившийся над ним, глядящий хищно и лукаво, вкрадчивый голос и ласково-жестокая улыбка, упоительно тягучие укусы-поцелуи и собственный жалобный хриплый вскрик. А теперь… Вонючку замутило от одной только мысли, что теперь на его месте Донелла, что хозяин прикасается к ней точно так же. В груди будто сдавило невидимой рукой, мешая вдохнуть, – жуткая, тошнотворная боль, – в глазах потемнело, а ладони зажали рот, не давая вырваться отчаянному вою – получился только сдавленный скулёж.
Как бы он хотел ворваться в спальню и… и что? Выволочь оттуда чёртову девицу? Броситься к господину Рамси, моля о шансе доказать, что он, Вонючка, лучше? Нет, ни на что из этого у него не было ни малейшего права. Как бы ни относился хозяин к свадьбе, за такую дерзость он замучил бы до смерти… Погибнуть от его руки было бы самым лучшим из оставшихся выходов, но одно только обидно: последнее, что господин Рамси испытает к своему псу, будет раздражение и неприязнь.
Вонючка едва слышно всхлипнул от отчаяния, стиснув обкорнанные виски. Игрушка, всего лишь игрушка, которую приятно было мучить до поры до времени, развлекаться – и которая должна оставаться приятной до конца… Его функция выполнена, ничего уже не вернуть, не остановить – так почему не переждать остаток отпущенного времени где-нибудь внизу или на улице? Зачем оставаться, пялиться на такую знакомую дверь и, как помешанный, ожидать и бояться звуков из-за неё… Но вбитая в саму Вонючкину суть необходимость находиться как можно ближе к хозяину была, конечно же, сильнее рассудка.
Первый девичий вскрик не заставил себя долго ждать, и Вонючка, прекрасно понимая, что он значит, сполз на пол, бездумно вцепившись зубами в беззащитную без перчатки руку – совершенно не замечая ни боли от порезов, ни выступившей крови.
«Ты пьян, как грязь, – прошипел Русе Болтон у входа в спальню, больно стиснув сыну плечо. – Только попробуй навредить ей, сумасшедший ты кусок дерьма. Это тебе не безродная потаскуха вроде твоей матери, Хорнвуды за неё с землёй тебя перемешают, а если сорвётся контракт, то я и от себя добавлю».
Рамси едва удержался, чтоб не фыркнуть. Весь пир он методично заливался вином – это никогда не было решением проблем, но с затуманенным рассудком хотя бы становилось не так тошно. Пока не затошнило уже от выпитого… Он даже не заметил, куда делся нож, – секундный укол тревоги, досады, – а потом стало плевать уже и на это. Его одолела икота, отрыжка – и Донелла, чёртова Донелла, её руки были повсюду!..
- Рамси… Ты какой-то совсем невесёлый сегодня… – Оставшись наедине, за закрывшейся дверью, она обеспокоенно заглянула мужу в лицо.