Впрочем, была у адмиральского последыша и другая семья, весёлая, настоящая: шумный кок Джиммини, молчаливый штурман Росс и пара неразлучных друзей-матросов Тобин и Корин. Джиммини всегда старался подсунуть Теону самые лакомые кусочки, нередко покупал для него вкусности в портах, а затем совал мальчишке втихомолку: «На! А то худющий как щепка!» Сам кок был огромным мужчиной с басовитым хохотом, и, очевидно, ему хотелось, чтобы «приёмыш» походил на него. Да тот и не отказывался.
Росс учил Теона ориентироваться в пространстве и стрелять: «Есть только ты и цель. Всё остальное, пусть хоть весь мир взорвётся, не имеет значения», – и отвешивал подзатыльника зазевавшемуся ученику. Любимой его темой было оружие: «Револьвер и винтовка — это как лучшие друзья: всем растолкуют, насколько ты прав. Впрочем, нож при себе тоже нужен как дополнительный аргумент».
Тобин, дитя грязной шлюхи и приёмыш улиц, обучал дракам без правил. «Никто не будет тебя жалеть, малыш, — говорил он барахтавшемуся под ним Теону самым невозмутимым тоном. — Тебе всегда придётся выбираться самому! Так что старайся».
А Корин был ловким, как никто другой, и даже самая лёгкая обезьянка не могла бы сравниться с ним в полётах среди снастей. От него младший Грейджой перенял умение лазать, как кот, цепляясь за малейшие неровности, и сражаться за свою жизнь хоть под водой, хоть балансируя на самой тонкой рее.
Все они погибли при облаве.
В тот вечер ничего не предвещало опасности, наоборот: отец Теона заключил удачную сделку и вся команда праздновала. Враги появились неожиданно, заполнив корабль, словно чёрные муравьи. Родрика и Марона, так не вовремя оказавшихся около трапа, застрелили первыми при попытке поднять тревогу. Два выстрела прогремели в весёлом шуме и гаме, будто предвестники ликующей смерти. Команда быстро спохватилась, застучали по палубе тяжёлые быстрые шаги, тревожные крики разнеслись от кормы до носа, прозвучала, словно труба, команда сражаться… Но было поздно: их окружили.
А дальше всё смешалось для маленького Теона, только отдельные кадры остались в Вонючкиной памяти между кровавыми вспышками. Джиммини, с рёвом раненого слона размахивая тесаком, положил не меньше десяти, прежде чем пули разорвали его огромное сердце. Росс – какая ирония! – в рукопашной потерял свой пистолет и был из него же и убит. Адмирал, пытавшийся остановить этот беспредел, хотел найти главного, спасти хотя бы команду, но у врагов не было приказа вступать в переговоры. Бейлона Грейджоя застрелили в упор. Тобина и Корина повязали вместе с другими. Наверное, они бы выжили, если бы не попытались сбежать. О судьбе матери и сестры Теон остаток своей жизни предпочитал не задумываться.
Самого его пощадили только из-за возраста: даже пистолет не направили на тщедушного малыша, когда гнали к остальным пленникам, – и, одним броском в лицо оставив конвоира без глаз, Теон рыбкой сиганул за борт. Его гнали на моторной лодке намеренно долго – чтоб выдохся и не мог драться. Прожектор, багры, рыболовные сети – даже нырнув и проплыв под водой сотню футов, мальчишке было не уйти. «Осторожно, это Грейджой, они бешеные твари, даже мелкие…» Его выловили, когда надоело забавляться, полумёртвым от усталости.
Кто же их предал? У Вонючки не было ответа на этот вопрос, после смерти Теона это стало неважным. Но сейчас, когда его заставили вспомнить, он не мог успокоиться, заново переживая вместе с маленьким пиратским «принцем» события той ночи. Тогда ведь лил точно такой же дождь…
А как бы сложилась жизнь Теона, уйди они из того порта сразу же?
Вонючка с бесконечной осторожностью приподнял голову, чтобы взглянуть на хозяина: господин Рамси всё так же мирно спал, и во сне его лицо было спокойным и расслабленным. Он явно не догадывался, какие мысли пробудил в голове своей живой игрушки вопросом о прошлом.
Хотел бы Вонючка вернуть Теона к жизни? Вернуть его прямиком в ту ночь, чтобы он предупредил отца, потребовал сняться с якоря и уйти в открытое море, где было бы намного безопаснее? Спас бы всю команду, свою семью? Воскресил бы Вонючка Теона, если бы это значило, что он никогда бы не встретил господина Рамси? Не было бы ни пыток, ни дыбы, ни выбитых зубов, ни искалеченной руки, ни шрамов по всему телу, ни избиения до полусмерти… Ни первых шагов навстречу, ни сначала робкого, а потом всё более бесстыдного узнавания друг друга, мягких и остро-стальных прикосновений, дней и ночей, проведённых вместе, сводящей с ума привязанности и затаённой боли и ревности.
…Хозяин не спасал бы его, закрывая собой: от отца, от гнева Хорнвудов, из-под обвала… И не было бы этой ночи, такой внезапно откровенной и всеприемлющей.
Если бы была возможность, променял бы Вонючка всё произошедшее в Дредфорте на спасение семьи Теона?
Он закрыл глаза, отчего-то чувствуя себя предателем: ответ был слишком однозначным.
В куртке хозяина грянул телефонный звонок.
Десятью минутами раньше – едва только открылся центральный банк Уипкрика – на его порог шагнул Русе Болтон. С ним зашли четверо личных телохранителей, остальные болтонские молодцы навытяжку встали у входа.
- Что значит «заблокированы»?..
Это известие из узкого бронированого окошка на пару секунд выбило мафиози из колеи. Номер приказа, робкие предположения о возможных причинах – он хладнокровно пропустил мимо ушей, размышляя. Это нагадили, злоупотребив своей властью, мерзавцы Старки, не иначе… Банкрот, теперь банкрот – до того самого момента, когда удастся призвать кого надо к порядку и вернуть в своё распоряжение счета фирмы. Но загвоздка в том, что за это время их всех могут перестрелять, как собак…
Русе машинально поднёс к уху зазвонивший телефон – номер был неизвестный:
- Слушаю.
- Русе Болтон, старый недобрый знакомый… – а вот голос кого-то напоминал. – Это лорд Элиот.
Элиот, Элиот… Поместье Эйл! Попытка заключить сделку с южными наркодилерами, которую почтил вниманием трудолюбивый Рамси и загадил в итоге их кровью весь подвал.
- Какого чёрта вам надо? – бросил Русе.
- Я слышал, вы попали в неприятную ситуацию… – Элиот, похоже, из последних сил удерживался на грани вежливости и злорадства. – Можно даже сказать, безвыходную. Вашим войскам к вам не пробраться, финансирование обрублено – ох, как нехорошо!
- К делу.
- Я хочу предложить вам мир. Сепаратный мир. Видите ли, пару недель назад ваш незаконнорожденный отпрыск беспричинно атаковал моё поместье и… – голос в трубке прервался, – и убил моего сына. Девятилетнего ребёнка, моего единственного наследника. Это не то, за что прощают. Просто выдайте мне ублюдка – и вы в безопасности. Вас беспрепятственно пропустят в Дредфорт, я клянусь.
Аристократически тонкий нос Русе брезгливо наморщился – будто собеседник по ту сторону мобильной связи мог его видеть.
- Рамси – мразь, – признал лорд Болтон неспешно и тяжеловесно, – но он МОЯ мразь. Ты его не получишь, катись к чёрту.
- Очень неразумно, – вздохнул из трубки притворно сокрушённый голос. – Я получу его в любом случае: мне известно, где он сейчас. Я просто хотел, чтоб его выдал собственный отец: этот выродок заслужил именно такой участи… Ну да ничего, скажу ему, что так и было, прежде чем скормить свиньям!
Связь оборвалась гудками. Коротко выругавшись, Русе зажал кнопку быстрого набора.
- Рамси! – хлестнул он голосом, будто плетью, дождавшись из трубки первого сонного скрипа. – Продирай глаза и выметайся, ублюдок, тебя засекли! Двигай вдоль реки к переправе, скоро прибудет вертолёт.
Лорд Болтон не видел, как рванули прочь от торца здания тонированные машины. Элиот действительно засёк, где Рамси, – но засёк только сейчас, локализовав телефонный звонок. Счёт шёл на минуты.
- Милорд, моторная лодка! – выпалил Вонючка, перепуганно таращась, едва хозяин опустил руку с телефоном. – Там, у стапелей… Она на ходу!