- Здравствуй, – начал Джори, присев рядом, как только врач вышел: успокаивающе и дружелюбно, будто обращаясь к ребёнку или напуганному животному; взгляд широко расставленных серовато-лазурных глаз оставался всё таким же опасливо-враждебным. – Я из службы безопасности Хранителя Севера, меня зовут Джори. Я знаю, кем ты был в Дредфорте, но это уже не имеет значения. Как я могу тебя называть?
Паренёк медленно отвернул голову и плотнее поджал к телу ноги; Джори ждал. Наконец, глядя в стену, он хрипло, будто через силу, вытолкнул – заученно-механическим тоном:
- Я Вонючка. Из Дредфорта. Принадлежу моему хозяину, господину Рамси Болтону.
- Без проблем, Вонючка так Вонючка, – легко согласился Джори. – Я хотел бы поговорить с тобой о том, что случилось вчера. Был взрыв в доме элитного телохранителя, верно? Скажи, был ли там кто-нибудь чужой перед взрывом?..
Тощие плечи, которые Вонючка поджал к самым ушам, дрогнули, голова протестующе задёргалась. Под терпеливым взглядом бывшего следователя парнишка сжался в угловатый комок.
- Ты боишься наказания от Рамси Болтона, так? – понимающе предположил Джори – и потянулся ко внутреннему карману куртки. – Можешь говорить свободно, тебе больше нечего бояться. Он мёртв.
Глупость. Вонючка слышал какую-то глупость, даже сознание её не обработало. Несуразность, абсурд – но этот странный нестриженный человек добился своего: карточки в его руках приковали Вонючкин взгляд.
- Тебе больше нечего бояться, – повторил он. – Смотри, это последние фотографии Рамси Болтона.
И Вонючка смотрел.
Крупный план. Не разобрать, что на снимке: буро-красное месиво с крошками костей, слипшиеся от крови клочки тёмных волос… Наверное, это было чьим-то лицом. Вонючка таращился тупо, без эмоций. Вонючка привык к изуродованным трупам. Это не могло быть хозяином, что за бред, даже мысль такая сама не пришла бы… Где его жёсткая улыбка, где прозрачно-голубые глаза?.. Кровь, кровь. В рваных провалах глазниц, между раздутых лопнувших губ. И в мочке уха… Почти неприметный… Красный огонёк, блестяшка. Рубин в форме капли.
Вонючка схватился за горло – бездумно, панически ища ошейник: спасение, островок реальности в том страшном и неназванном, что наползало, надвигалось неотвратимо, как девятый вал. Не нашёл – пальцы слепо царапнули окольцованную шрамами шею.
Фотографии сменялись перед глазами: распростёртое на полу тело во весь рост, вместо головы – кровавая мешанина. Щеголеватая кожаная куртка (вцеплялся и соскальзывал, слабея от наслаждения, пока вбивали в песок). Залитая кровью футболка с принтом крест-накрест – болтонский герб (утыкался носом, вдыхал запах, когда прижимали к себе в вертолёте). Тёмные джинсы (прислонялся щекой, прикрыв глаза). Тяжёлые подкованные стилы (надёжно и властно придавливали подошвой бедро)… Всё принадлежало господину Рамси. Господину Рамси…
- Это не он! – хрипнул Вонючка – торопливо, сбивчиво, будто затыкая пробоины в борту, из которых мутным потоком уже вовсю хлещет боль, ужас – и смерть, смерть, смерть. – Это не хозяин…
- Никто никогда больше не будет твоим хозяином, – медленно, раздельно, убедительно говорили ему. – Этот труп опознан как Рамси Болтон, идентифицирован по зубной карте. По предварительной версии следствия, его расстрелял собственный отец. Скажи мне, что произошло на самом деле? Был ли в доме кто-то помимо болтонской охраны?
Мотая головой – лихорадочно, до хруста, до тошноты – Вонючка полз прочь, полз, полз и не мог сдвинуться с места, не мог отвести пустой взгляд от последнего снимка. Передний зуб со сколом и пломбой. Лёгкое несовершенство… Украшение идеальной улыбки хозяина. В пакетике судмедэксперта, сломанный, заляпанный кровью.
- Эй! Парень! Ты в порядке?! – Фотографии с мёртвым шелестом стекли на пол, когда чужак схватил Вонючку за плечи, встряхнул: – Дыши!..
Захлёбываясь ядовитыми глотками воздуха, давясь горьким комом в горле, Вонючка таращился на цветные картинки – кроваво-чёрные, как седьмое пекло. Что за… бред? Нелепица?.. Разве мог хозяин – уверенный, сильный, почти бог – умереть?! Разве мог лежать вот так, допустить эти кощунственные снимки, разве мог оставить своего Вонючку?
«Это не он. Нет, не он, не он!..» – то ли истошный вой гибнущего пса вырвался наружу, то ли ударил взрывной волной в голове – Вонючка корчился, судорожно стиснув виски, зажав уши, будто от этого могло стать тише, будто это страшное, безысходное, непостижимое можно было просто вытрясти из головы.
- Врача сюда! Успокоительное! – крикнул Джори в сторону двери.
Парнишка кричал безумно и дико, без слов, и начальник старковой охраны невольно отшатнулся: он уже видел аффекты и знал, на что способны люди в таком состоянии. Лишний звук, неосторожное движение – и улетишь в стену, а то и в окно…
- Успокойся! Всё будет хорошо, – заговаривал он зубы чокнутому доходяге, пока прибежавшая медсестра торопливо заполняла шприц. – Болтоны мертвы, всё закончилось. Рамси тебя больше не тронет!
- Он меня больше не тронет… – пролепетал Вонючка, уронив покалеченные руки – с такой горечью и ужасом в сорванном голосе, будто мир рушился вокруг, а он только сейчас это осознал. – Больше н-никогда не т-тронет…
Поднявшись на ноги, Джори отступил на шаг. Не страшны были собачьи зубы в неестественно широком рту, не омерзительны были шрамы по всему тощему телу и слёзы на перекошенном лице. Ужас и отвращение пробрали его до дрожи только сейчас – при виде того, как жалкий, изувеченный пытками паренёк собирает с пола фотографии трупа. Сгребает бережно, трясущимися руками, неловко поднимает выпавшие между пальцев. И, скуля сквозь рыдания «милорд, милорд», отчаянно прижимается к ним губами.
При въезде в деревню следы затерялись на утоптанной земле. Тщетно пытаясь их найти, Гриш неуютным холодком по затылку ощущал на себе взгляды собравшихся местных: настороженные, враждебные – неприятные, будто похмельная дурнота. Ему даже не ответили на приветствие – это было так странно и обидно для уроженца точно такой же деревушки…
- Понаехали бандюки, – донеслось приглушенно от ближайшей группки сельчан.
Гриш обернулся – весь внутренне напрягшись в ожидании нападения, будто не было на нём бронированной болтонской униформы и кобуры с пистолетом, будто не на военном джипе он приехал. Взгляд успел уловить инстинктивное общее движение назад.
- Вы не видели сегодня парня, одетого как я? – вопрос прозвучал совершенно беспомощно, наудачу – но одна селянка вдруг отозвалась:
- А вот во хлеву у меня давеча засев! Ты ужо прибери его куда, мил солдатик!
Гриш приближался к чужому сараю на отчётливо холодеющих ногах – будто ему передался страх отставшей на полпути хозяйки: «Ополуночи, видать, притащився да вбився мне в хлев за каким-то лядом, я поутру сунулася скотину кормить, а он как зыркнет, страхолюдство, да в сапогах ваших тракторных, да с ножом! Так и не кормлена скотина-то… Ходила ужо слушать – тихо, аль подох?»
В сарае было темно. Поверх привычного для таких мест запаха чувствовался тяжёлый, металлический – запах крови. Прислушавшись к тишине, в которой тревожно сопели и топтались коровы за загородками, Гриш дрожащими пальцами включил фонарик телефона – по сараю заметалось тусклое пятно света, слишком слабое, чтобы достать до стен. И по мере того как привыкали к освещению глаза – медленно, невыносимо медленно, – в самом углу, совсем низко, из темноты проступило бледное запрокинутое лицо. Затем – такие же белые руки, перемазанные кровью…
- Лорд Рамси?.. – дрогнувшим голосом окликнул Гриш.
Шеф сидел безвольно, как сломанный манекен, привалившись спиной к бревенчатой стене. Стала видна теперь и форменная футболка с логотипом уипкрикской базы, закатанная до груди, и залитый кровью правый бок, и нож в руке, свисшей с колена, – непонятно как держащийся между заляпанных пальцев. Гриш сделал пару шагов ближе, не отрывая от неподвижной фигуры опасливый взгляд – всё тревожнее пытаясь уловить дыхание; «Шеф?..» – так и не вытолкнулось сквозь ком в горле…