- Нет, – Донелла слабо качнула головой; со вздохом поднявшись, неуверенно проковыляла к окну. – Сейчас мне кажется, что я вообще его никогда не любила. Что всё это было просто глупостью, азартом: «как так, он не ведётся на меня»!.. А твой брат, – она сложила руки на груди и приникла лбом к холодному стеклу, – знаешь, я никак не могла понять, что вообще он во мне нашёл. Он такой добрый, верный, надёжный – мечта любой девушки, правда? Мне казалось, что я его любви недостойна, ну, в смысле, я просто не потяну, не смогу ответить ему в той же мере, и он будет несчастным со мной. Особенно когда поймёт, что я совсем не такая милая, какой он меня считает… Я думала… что он рано или поздно разочаруется во мне.
Санса неслышно подошла к подруге и обняла за плечи, ощутив, как та вздрогнула.
- Но ты правда хорошая, – жалобно сказала она. – Мы ведь столько знакомы, уж я-то точно знаю!
Донелла горько скривила рот и отстранилась:
- Хорошая? После всего, что я натворила? – Надолго замолчав, она несколько раз прерывисто вздохнула. – Ты даже близко не знаешь, какой я всегда была… с другими. А тут появился Рамси – такой весь неправильный, эгоист и пофигист, вот мне и показалось, что с ним будет проще, ведь мы в чём-то похожи, его я не раню тем, какая я. Бред, какой же бред! Мне нужен Робб, и всё ведь было хорошо, а я… творила такую дичь!
- И в чём тогда проблема? – опешив от всего услышанного, Санса уцепилась за единственное, что было важно сейчас.
- Я не думаю, что он меня простит хоть когда-нибудь.
Робб и правда заходил несколько дней назад. Неуверенно, обиженной статуей застыл на пороге и молча смотрел на Донеллу.
«Как ты себя чувствуешь?»
«Нормально, – ответила та и поморщилась: – Не надо… не надо вот этого… официоза и неловкостей».
Донелла молча наблюдала за тем, как Робб пересёк палату и аккуратно опустился на кровать – глядя в окно, на стену, но только не на неё. Ей показалось вдруг, что он почти не изменился с момента их первой встречи: тот же тёмно-синий свитер, растрёпанные рыжие кудри, прямая осанка, почти незаметные лучики вокруг глаз, упрямый взгляд – и в то же время стал совсем другим.
«У тебя здесь, посреди лба, складка появилась, – зачем-то сказала Донелла, протянув руку; так и не коснулась: Робб застыл, на лице мелькнула гримаса отвращения – и дрогнувшая ладонь опустилась. – Зачем ты пришел?» – тихо спросила она, глядя исподлобья.
«А что, ты не хотела?» – вскинулся Робб. Посмотрел на Донеллу упрямо и зло, и она только вздохнула.
«Я этого не говорила. Наоборот, хотела… Боялась».
«Чего?»
Горько поджав губы, отведя взгляд – Донелла глухо вытолкнула: «Я боялась, что после всего этого… я для тебя никто. Что ты не придёшь больше. Ты, – горло дёрнулось, голос прервался, – меня ненавидишь?»
«Нет, – Робб наконец полностью повернулся к ней. – Мне кажется, я не смогу тебя ненавидеть. Вообще. Никогда. – Донелла качнулась вперёд и уткнулась лбом ему в плечо. – Я не закончил!»
«Знаю, – прошептала она, – я так боялась, что ты оттолкнёшь меня. Продолжай».
Робб встряхнул головой и усмехнулся: «Тяжело продолжать, когда ты вот так делаешь. Мысли путаются, – он хмыкнул, неловко пожав плечами. – Но я так зол на тебя, на этого ублюдка, на всё, что произошло! Я не могу избавиться от этого! – Робб порывисто стиснул кулаки, и Донелла, испуганно выдохнув, только сильнее прижалась к нему. – Пытался отвлечься не раз, говорил себе, что это всё – прошлое и нужно его забыть… Но оно всё равно лезет в голову. Как представлю тебя с ним… в его руках… Порвать всех хочется!»
Донелла отпрянула и умоляюще посмотрела на жениха: «Не было! Робб! Между нами ничего не было! – нетерпеливым движением она отбросила волосы назад. – Мы… мы не были близки! – и осеклась, разом растеряв весь запал: опустила голову и уронила руки. – Только это ведь ничего не значит, да? Я предала тебя… И не так уже важно, было или нет».
«Да, – согласился Робб, вскинув голову – придирчиво разглядывая больничный потолок. – Я не знаю, как жить с этим».
«Извини, – Донелла покачала головой. – Я знаю… знаю, это не те слова и их недостаточно, но не представляю, что ещё сказать. Я не хотела делать тебе больно, не думала, что всё так обернётся… Мне казалось, ты заслуживаешь чего-то лучшего, чем я. Да ещё бесило, что наши отцы всё решили за нас…»
«Не отцы, – Робб откинулся назад, опёршись на руки – будто сейчас оттолкнётся ими и вскочит. – Мой папа никогда не стал бы меня заставлять, но я хотел этого, хотел сделать тебя счастливой».
«Обними меня, – Донелла склонила голову и подалась вперёд. – Пожалуйста, Робб».
Она прильнула и обвила руками его талию, уткнулась в плечо доверчиво и беспомощно, будто котёнок, ощущая над ухом тёплое дыхание. И шепнула, слушая, как мерно вздымается рядом со щекой широкая грудь: «А чего ты хочешь сейчас?»
«Наверно, того же, – Робб осторожно, будто боясь обжечься, провёл ладонью по её спине. – Но мне понадобится время, чтобы оставить… случившееся в прошлом».
- Но ведь Робб хочет быть с тобой… – непонимающе возразила Санса. – Я сама слышала, как он говорил это отцу!
- Да, – кивнула Донелла, нисколько не повеселев, – вот только всё сложнее, чем кажется…
- Если проблема только в Роббе – он отходчивый, не сомневайся! Подуется немного, и всё будет хорошо, – Санса ободряюще потормошила подругу – осторожно, не касаясь повязок – но Донелла лишь устало потёрла виски:
- Не только в нём. Просто… это я во всем виновата. Не только с твоим братом, а и в том, как это закончилось, во всём…
- В чём?! – возмутилась Санса. – В том, что этот сумасшедший Болтон изранил тебя в первую же вашу ночь?!
Донелла высвободилась и вернулась к кровати.
- Ты не понимаешь… Я сама до сих пор всего не понимаю. Но точно знаю теперь, что я не должна была соваться в это всё… Знаешь, когда мы познакомились с Рамси, от его взглядов я была в тихом ужасе. То, как он говорил о любви как о непременном рабстве… Боги, это даже сейчас звучит отвратительно, – она болезненно поморщилась. – Но это было его дело! Не моё. А я всегда считала себя такой умной, такой справедливой, что решила, будто у меня есть право менять его! Втолковать ему, как нужно жить и любить… Знаешь, – Донелла подняла на Сансу взгляд, и той стало не по себе от застывшей жути в покрасневших опухших глазах, – это, наверное, даже хуже, чем рабство. Я разрушила его жизнь.
- Нелла, – жалобно протянула Санса, опускаясь на кровать рядом с подругой, – я ничего не понимаю! Что у вас произошло?
Донелла обхватила себя за плечи и молчала не меньше минуты, пока наконец не решилась:
- Он и Вонючка были… – и словно вытолкнула: – любовниками.
Санса отшатнулась:
- Что? С чего ты взяла?! Это же бред какой-то…
- Ну, – Донелла криво ухмыльнулась, – может, с того, что мы повздорили, пытаясь приступить к супружескому долгу, Рамси ушёл, а когда я через полчаса решила помириться, то нашла его трахающим Вонючку?
- Это… это просто отвратно! – Санса побледнела и вообще выглядела так, словно изо всех сил пыталась сдержать тошноту.
- Ну, на самом-то деле, – вздохнула Донелла, искоса глянув на подругу, – они уже закончили, когда я пришла. Но выглядели весьма красноречиво, – она выдержала театральную паузу, – если ты понимаешь, о чём я.
Казалось, вид шокированной Сансы доставил ей удовольствие: на несколько секунд в глазах даже промелькнуло что-то вроде озорства.
- И что ты сделала? – наконец спросила Санса, справившись с шоком; она всё ещё поглядывала на подругу с недоверием и ужасом. Та откинулась на кровать и закрыла глаза:
- А что я могла сделать? Не знаю, может, сейчас я бы просто ушла. А тогда… Это было так грубо, так унизительно и мерзко! Он, ко всему, попытался выставить меня вон, чтоб продолжить… И я была так зла, что он напился на свадьбе, по-свински обошёлся со мной, а потом ушёл и изменил! В общем, я устроила грандиозный скандал. Высказала всё, что накипело…