Но в ельнике всё было относительно спокойно. Молодые деревца, растущие дружно и сплочённо в этом распадке, только гнули под ветром свои крестообразные вершинки и шепотом, шурша длинной жёсткой, сильной хвоей, переговаривались успокоительно...
Место для укрытия, мать после рождения телёнка выбирала тоже инстинктивно и потому, почти безошибочно...
К утру, ветер утих...
В это время, пошёл снег крупными хлопьями и зашуршал ими, по ельнику, медленно падая с неба и постепенно укрывая всё холодно - влажной пушистой шалью...
Только к рассвету лосиха успокоилась, покормила проголодавшегося лосёнка и осталась лежать, согревая своим теплом уснувшего детёныша.
Снег кончился, как и начался - внезапно. Серый мрачный рассвет поднялся над урочищем, называемым людьми Серебряным Мохом, и на низком облачном небе, в просветах тёмных туч, кое - где, проглянуло далёкое голубое небо...
Лосиха поднялась, встряхнулась и сбросила начинающий таять на спине снег на землю. Мотнув головой она мягко подтолкнула оробевшую малышку под зад, и та, засеменив тонкими ножками с крошечными копытцами, вышла из под ели и пошла за матерью лосихой, чуть пошатываясь от непривычки к хождению и забегая то слева, то справа от материнского следа...
... Снег начал активно таять после полудня, и к вечеру, на южных склонах растаял почти совсем, но в "сиверах" ещё остался лежать на несколько дней...
Полдня, с небольшими остановками, в густых зарослях, лосиха и телёнок шли на север, переходя с тёмных, крутых склонов речной долины на солнечные и пологие.
Сквозь старую, бурую мёртвую траву уже пробивались зелёные побеги новой и живой, где начинали светиться в после зимней серости, разными яркими оттенками, маленькие, но яркие северные цветочки...
Пролетая над тайгой, пара воронов увидела внизу на подтаивающем, белом снегу, цепочки следов. Один был крупный, широко шагающий по прямой, а второй мелкий забегающий то слева то справа, но держащийся всё время близко от первого следа...
Это были следы знакомой лосихи и ее детёныша.
... Так начиналась длинная жизнь матери нашего будущего героя - лося Рыжика...
Мы будем называть её Любопытной, за её преувеличенную способность всё разглядывать, рассматривать, обнюхивать и пробовать на вкус...
... Отец Рыжика родился приблизительно в те же годы, но в другом районе, рядом с большим болотом, называемым местными жителями Сокольим Мохом. Он родился и вырастал, как все лоси, во всём мире - направляемый инстинктом и приспособительными механизмами, вырабатывающимися во время обучения нелёгкой науки выживания...
Инстинкт и жизненный опыт, позволили ему выжить и продолжить свой род, вкладывая в его многотысячелетнюю историю, частичку собственной индивидуальности...
Но на первых порах, главной опорой и средством существования, была мать - лосиха.
... Мир вокруг - был безбрежной глухой тайгой, заселённой дикими зверями и птицами. Часть из них были неопасны, а иногда и дружелюбны.
Другая, меньшая половина, - были хищниками и в силу закона управляющего природой, они, эти хищники были враждебны и угрожали жизни лосей.
Детёныши лосей, как впрочем и все зверята, были пока не вырастут, слабы и беззащитны...
Даже такие, самые сильные в тайге звери, как медведи, будучи детёнышами постоянно подвергались угрозе нападения со стороны других взрослых хищников.
Поэтому в течении долгих месяцев, малышей опекали, защищали, обучали и берегли их матери, и старшие дети медведиц. Но часто именно их отцы были для детёнышей самой главной и страшной опасностью.
Природа в некоторых случаях не наделила отцов родительским инстинктом и иногда случается, что голодные отцы могут съесть своих собственных детей...
Но у лосей отцы после окончания гона, просто уходят и живут отдельно от маток, иногда собираясь по несколько особей, в небольшое стадо. А матери выживают и выхаживают детёнышей поодиночке...
Убежищем для молодой лосихи, бабушки Рыжика, и новорожденного лосёнка - будущего его отца, несколько первых недель был небольшой остров, посередине большого болота, густо заросший непроходимыми зарослями ивы и тальника.
Проделав узкий проход - пролом в этой чаще, лосиха устроила лёжку - убежище посередине островка, родила там лосёнка, и оставляя его в этой непроходимой и непроглядной чаще, ходила на кормёжку в излучину заросшего истока небольшой речки, начинающейся в болотине.
Там же был её водопой, так что лосиха, хотя и издалека, видела остров всё время, пока отсутствовала...
Новорожденный лосёнок, был с первых дней, очень энергичным и подвижным. Он всё старался делать самостоятельно и потому мы можем назвать его Самом. Сам встал на ноги, почти сразу после рождения и, когда измученная родами лосиха вылизывала его, стоял, шатаясь и падая, но тотчас вновь поднимался на слабенькие ножки...
На третий или четвёртый день после рождения он, в отсутствии мамаши - лосихи, поднялся и пройдя по пробитой лосихой тропе вышел на просторы болота и наверное мог бы и заблудится. Но на счастье, лосиха уже возвращалась с кормёжки и заметив Сама перешла на галоп и подбежав, буквально затолкала, лосёнка назад, вглубь острова...
Сам рос быстро и в месячном возрасте уже гарцевал вокруг матери, когда они вместе выходили по вечерам на закраек молодого осинника, в котором лосиха объедала молодые сочные листочки.
К тому времени, короткая таёжная весна была в разгаре, и природа вокруг окрасилась в яркий, свежий зелёный цвет, разнообразных тонов.
Мир вокруг, радовался теплу и длинным дням, и птицы, начиная петь на рассвете, заканчивали свои концерты только в вечерних сумерках. Ароматы новой травки и таёжных цветов, смешиваясь с запахами листвы и лиственничной хвои, наполняли тёплый воздух. Всё живое вокруг радовалось приходу в тайгу светлого, но короткого сибирского лета...
Молодая мать на сочной пище очень быстро поправилась и кормила Сама вдоволь вкусным, жирным молоком, хотя иногда, он уже пробовал есть и зелёную травку и скусывал молодые сочные побеги сосёнок...
Но по прежнему и мать и детёныш "стояли", обитали в одном месте и старались не делать много следов, чтобы хищники не могли отыскать их по запаху...
Правда однажды, почти сразу после рождения лосёнка, на следы лосихи, кормящейся в болотном ивняке вышел голодный медведь. Он уже вторую неделю шёл на места обычной летней стоянки, перекочёвывая туда после зимы проведённой в берложных местах.
Это был крупный, светло рыжей масти зверь, ещё в тёплой зимней шубе, уже начинающей линять.
Наткнувшись на запах жертвы, медведь долго стоял на одном месте, подняв голову, нюхал воздух, потом неслышно всплыл на дыбы, балансируя, сохраняя равновесие, чуть потряхивая лапами с большими, черными когтями, торчащими из коричнево - рыжей шерсти.
В таком положении, он стоял некоторое время, пошатываясь вертел головой переступая с лапы на лапу и вдруг, услышал треск сломанной ивовой ветки впереди.
Мягко опустившись на передние лапы, он, шумно втягивая ноздрями порывы лёгкого ветерка, стал подкрадываться к чаще, в которой кормилась лосиха. Шерсть на загривке хищника встала дыбом и казалось, он в течении нескольких мгновений стал больше в размерах.
Мягко ставя лапы, напрягшись, медведь двигался неслышно, стараясь зайти под ветер.
И уже подобрался к кормящейся матке метров на двадцать, когда под его широкой лапой предательски щёлкнула, сухая ветка.
Лосиха, на время перестала кормиться, насторожилась, а медведь замер, вытянувшись во всю свою немалую длину и лишь поводил своими маленькими, злыми глазками...
Ветер внезапно поменял направление, и на лосиху нанесло страшный медвежий запах. Она в ужасе, прыгнула с места на несколько метров вперёд, и, ломая кустарник, помчалась прочь.