Теперь и он стал полноправным владетелем, пусть маленького, но своего "гарема" - стада...
... Со временем, лосиха Любопытная становилась очень крупной и сильной маткой. Она без труда могла убежать от волчьей стаи по глубокому снегу, могла отбиться от нападения медведя, без труда могла расправиться с самым крупным изюбрем...
И потому, она всегда оставалась спокойной. Теперь она знала, что носит в утробе двух лосят, и старалась быть осторожной и осмотрительной. На кормежке она не уходила далеко в сторону, а на лёжках ложилась всегда в середине стада. Так было безопаснее...
Вскоре выпал снег, устлал холодным белым одеялом землю и в лесу и на полях...
Подули пронзительные воющие в голых вершинах, холодные ветры, по временам принося, откуда - то с севера обильные снегопады.
Наступила зима...
...Волки начали охотиться стаей и ведомые крупным вожаком Одиночкой совершали свои круги - переходы в пять - шесть дней длинной, проходя за это время около двухсот километров. И на каждом круге они нападали на оленей, на кабанов и на лосей. И почти всегда, пока снег не был глубоким, им сопутствовала удача.
Уже во многих местах замерзающей тайги лежали кости и клочки меховых шкур, с торчащими изнутри плоскими широко расставленными рёбрами - останки их многочисленных жертв.
Пока снегу было немного, тактика их была проста. Они выгоняли жертву на лёд, который хорошо держал самих волков и где сильные, но неловкие лоси и олени, поскальзывались, не могли развивать большую скорость бега, и почти всегда становились жертвами, замечательно сильных и крупных волков. Приблудившийся к ним в начале зимы, волк двухлетка был меньше любого из волков сеголеток, и особенно крупного Малыша, который будучи самым сильным волчонком в выводке, и пищи себе отвоевывал больше, а потому и рос быстрее всех...
Но стая Одиночки не довольствовалась только дикими животными. Помня лёгкость и безнаказанность, с какой он украл из стада охраняемого женщиной, козу, вожак водил стаю, на грабёж человеческих хозяйств...
Однажды в декабре, когда в тайге выпал густой снег, они, среди бела дня подкравшись, напали в загоне на выпущенных туда, овец.
Легко перемахнув изгородь, Одиночка первым ворвался в испуганное и панически блеющее стадо, и в прыжке, настигая жертву, перерывал глотки беззащитным овцам, одной мощной хваткой.
Следом за ним в загон заскочили волчица и Малыш. Они рвали овец, клацая зубами, и убили около десятка, но порвали бока и животы ещё нескольким. Таких свирепых нападений, местные жители не помнили со времён последней войны, когда все охотники ушли на фронт, и волки, расплодившись, разбойничали безнаказанно...
Трёх овец волчья стая утащила в ближайший лесок и растерзала их на кусочки, так что на снегу остались только кровавые пятна да клочья шерсти...
... О стае волков разбойников, не боящихся нападать на человеческий скот, в округе начали слагать легенды. Говорили о их огромном вожаке, ростом с доброго телёнка, который мог перекусить ногу даже лошади...
Об этом услышал и Учитель в своей деревне, от родственника одного из "потерпевших" кооператоров, которым принадлежало овечье стадо...
Как то, собрав десятиклассников, он рассказал им о стае необычно агрессивных волков и предложил ребятам заняться охотой на серых разбойников.... Начались долгие приготовления...
...Уже в середине осени Песочный бродя по тайге нашел удобное место для берлоги...
Он хорошо помнил, как его мать - Барышня, копала общую для всей семьи нору. И помимо прочего, его инстинкт, подсказывал ему то, о чём он мог и не помнить, не имея личного опыта. Но опыт биовида, как всегда выручал... Покопавшись в склоне под ёлочкой, он бросив это место перешёл на другое, где земля, а точнее цвет земли - жёлтый и состав земли - немного глины соединяющей крупные песчинки, подсказали, что место выбрано хорошее. Покопавшись глубже, Песочный наткнулся на корни осины, растущей неподалеку от будущего чела. Медведь передохнул, заночевав на траве подле будущей норы, и утром, при первом свете принялся копать вновь. На сей раз он копал вглубь, не закончив, однако, работу и в этот день.
Вечером, разворошив муравейник неподалёку, Песочный напитался полусонными муравьями и вернувшись к берлоге заночевал, чтобы наутро продолжить копать...
Нора получилась удачной. Внутри было тихо и уютно и надрав травы и мха Песочный устлал ими дно берлоги, а потом, проверяя, несколько минут полежал внутри.
Его глаза находились несколько ниже уровня входа-чела, но стоило ему чуть подтянуться кверху и он видел и деревья на склоне распадка напротив, и рассыпанную жёлтую глину с песком перед норой, и часть голубого неба с лёгкой тающей тучкой над горизонтом...
Закончив берлогу, молодой медведь ещё ночевал одну ночь рядом с входом, на траве, а назавтра ушёл на гриву, в сухие кедрачи, где под тонкими кедрушками, лежали пожелтевшие подсохшие шишки, с крупными жирными орехами внутри. В тот год был хороший урожай кедровых орехов...
Ложился в берлогу Песочный, вновь по указанию, дремлющего в нём до поры до времени, инстинкта.
Эта коллективная память тысяч и тысяч поколений, хранится в укромном уголке памяти и когда надо управляет волей медведей к действию, подсказывая им и дни и состояние погоды и даже направление склона по отношению к солнцу, на котором бывает, вырыта берлога...
Так и в этот раз.
Предчувствуя длительную непогоду, уже по начавшемуся вокруг мокрому снегу, Песочный спустился с хребта в свой распадок, нашёл нору с полузасыпанным, сухими листьями осины входом, вытолкал, занесённый осенними ветрами внутрь мусор и ветошь, а потом, устроившись поудобнее на мягкой пахучей подстилке, задремал...
За два дня до этого, он съел, знакомые каждому взрослому самостоятельному медведю слабительные корешки, прочистил желудок и залёг уже чистый и лёгкий на долгие зимние месяцы, которые вне норы он не смог бы пережить. Так мудро и обстоятельно распорядилась жизнью медведей наша общая мать - природа.
Прошедший снег завалил медвежьи следы, заровнял все ямки в лесу, намёл небольшой сугроб перед входом, наполовину скрывшим круглое чело.
Берлога, за те осенние дни, что она простояла пустой, просохла внутри и потому облежавшись, Песочный крепко задремал, изредка меняя положение лап и головы. Глаза его, чёрно блестящие и полузакрытые, затуманились плёнкой глубокой дрёмы. Кровь бежала по телу медленно, и сердце стучало через раз по сравнению с обычным ритмом.
Он, между тем, сквозь эту тёплую дрёму слышал и вой свирепого морозного ветра, сбивающего с сосен слежавшийся снег, и треск рвущейся промороженной коры на деревьях при сильных холодах.
Круглое пространство берлоги хорошо сохраняло ровную температуру, чуть понижавшуюся в морозы и наоборот повышавшуюся, но тоже ненамного, в оттепели.
Пятисантиметровый слой жира под шкурой, хорошо предохранял медведя от переохлаждения, а тепловой удар в тридцатиградусные морозы никак не грозил предусмотрительному зверю...
Зима же в тайге шла своим чередом...
Трещали морозы...
Сыпались белые снега...
Солнце ходило по небу, вначале всё больше укорачивая небесную дорожку, а потом, после Рождества и Нового года постепенно стало увеличивать дугу небесного хождения...
Волки, лоси, олени, косули и прочая живность, как могли выживали в эти суровые месяцы, но об этом будет рассказано уже в новой книге...
Конец первой книги.
16.05.2005 года. Лондон. Владимир Кабаков
Остальные произведения автора можно посмотреть на сайте: www.russian-albion.com
или на страницах журнала "Что есть Истина?": www.Istina.russian-albion.com
Писать на почту: russianalbion@narod.ru или info@russian-albion