— Давайте скорее! — позвал Сайкс, словно они не бежали, а едва переставляли ноги и не тащили истекающего кровью агента ФБР, который весил сто восемьдесят фунтов.
Наконец они выскочили на мягкий песок, в котором увязали ноги. Бежать и тащить Джоша стало еще труднее. Стоун и Кроули умчались к вертолету, ждущему их с распахнутой дверцей. Тори заметила агента Надау, который махал им рукой и что-то кричал, но шум винтов и песнь сирен заглушали его голос.
Сайкс, Мейс и Гейб Рио ждали их, и теперь все трое подняли оружие и начали стрелять, прикрывая их отступление к вертолету. Тори увидела, как на глубине что-то поднимается из темной воды и мчится через полосу прибоя: открытые рты, игольчатые зубы, застывшие судороги усмешек — если эти существа способны улыбаться.
И они пели.
Мейс был повержен атакующими со стороны воды сиренами за несколько секунд. Он попытался отстреливаться, освободиться от жутких тварей, но их руки и гибкие тела обхватили его со всех сторон, и моряк рухнул на песок под рев их песни.
Гейб повернулся, прицелился и начал стрелять. Белая плоть покрылась темными пятнами крови. Мейс был мертв, но пули Гейба заставили тварей остановиться.
Сайкс и Кроули отошли от вертолета и тоже открыли огонь по атакующим с моря сиренам. Тори даже не повернулась, чтобы посмотреть. Она не сводила глаз с вертолета и распахнутой дверцы и лишь боковым зрением видела трех мужчин с десантными автоматами: двух бравых моряков и контрабандиста, который, казалось, похоронил свое прошлое. Тут она поняла, что и сама обо всем забыла. Все, что было с ней до сих пор, больше не имело значения — только завтрашний день, только новый восход солнца.
Надау рванулся им навстречу, помог Тори и Восс преодолеть с Джошем последнюю дюжину футов. Надау и Восс затащили своего товарища внутрь, Тори протянула руку Алене и помогла немолодой женщине забраться в вертолет. Алена Будро тут же бросилась к Дэвиду, чтобы осмотреть его раны, и громко потребовала аптечку.
Гейб и Кроули запрыгнули в вертолет, а Сайкс что-то кричал — они не могли разобрать слов из-за рева винтов — и продолжал стрелять в сирен даже после того, как вертолет начал подниматься в воздух. Лейтенант-коммандер вскочил на подножку и забрался в салон. На несколько секунд выстрелы стихли, но почти сразу он и Кроули свесились вниз и снова принялись поливать чудовищ свинцом.
Несколько существ попытались уцепиться за вертолет, одно ухватилось за дверь с наружной стороны, но, когда машина набрала скорость и с ревом полетела над темной водой, сирены рухнули в море.
Тори услышала, как пилот что-то кричит в микрофон, сообщая на «Хиллстром» последние новости. Первый взрыв раздался через три секунды. Вертолет закачался, но они продолжали лететь к группе кораблей, стоящих в миле или двух от острова. Тори не успела насчитать и трех ударов сердца, когда последовали сотни взрывов. Во все стороны полетели куски черной вулканической породы, пыль и куски земли, вспышки пламени озарили небо, загорелись деревья.
Сирены лишились своего убежища в пещерах. Им негде больше прятаться, а завтра, когда взойдет солнце, моряки начнут планомерное уничтожение. Тех, кто выживет в обрушившихся пещерах, в огне взрывов и под лучами солнца, добьют люди. На это потребуется время, но Алена и ее группа доведут дело до конца. Тори утешала эта мысль. Кроме того, ее радовало, что она будет очень далеко отсюда, когда они покончат с сиренами.
Она обернулась к Джошу и увидела, что он наконец потерял сознание на коленях у Рейчел Восс. Напарница гладила его по голове, ее одежда покрылась кровью Джоша, а Тори поняла, что снова осталась одна.
Но одиночество больше не пугало ее.
Эпилог
Майами
Гейб, не включая света, сидел в кресле, которым никогда не пользовался, когда жил в этом доме с Майей. Бордовая обивка из плюша впитала пыль — кресло стояло в дальнем углу гостиной, у окна, и Майя собиралась читать в нем или использовать в качестве запасного места для гостей. Позади она поставила торшер, а днем хватало света, падающего из окна. Это было отличное кресло для чтения, хотя Майя нечасто садилась в него. Гости же в последние два года появлялись у них еще реже.
Из окна лился свет ночных огней. Несмотря на расположенный слишком высоко кондиционер — как любила Майя, — вид на сияющий город согревал Гейба. Он наслаждался им, понимая, что это его последний вечер здесь. Окно выходило на улицу перед домом; Гейб видел темный седан, припаркованный на противоположной стороне, и оранжевый отблеск сигареты внутри. Агент Надау курил, и его напарник, Макилвен — Мак, как все его называли, — постоянно ругался поэтому поводу: их споры изрядно надоели Гейбу.