В такой прекрасный солнечный праздник жители городка старались думать только о хорошем.
Но не все были счастливы в этот день.
Кэтрин Мур сделала крайний обход пациентов перед окончанием своей рабочей смены, но даже несмотря на то, что ей хотелось как можно скорее оказаться дома в своей любимой огромной кровати, положить голову на мягкую подушку и предаться блаженному сну после адской суточной смены, она не могла просто так оставить свою работу не завершенной. Из-за массовой драки в одном из ночных клубов города, где в основном ошивались малолетки и торчки, раненных пациентов было больше, чем после аварии. Свободных рук не хватало, как бинтов и капельниц.
– Твоя смена уже давно окончена, Кэтрин, – рядом с женщиной появилась высокая стройная улыбчивая афроамериканка с блеском в глазах, как бывает у здорового выспавшегося человека. – Будь я на твоем месте, уже неслась бы домой со скоростью света.
– Осталось дело за малым – поставить капельницу пациенту и не уснуть в раздевалке, – из-за усталости, женщина с трудом выдавила из себя улыбку, но Хлоя – так звали коллегу, как никто другой понимала ее.
– Если бы у меня был такой же горячий муж, как у тебя, я бы бросила эту чертову работу и каждый год рожала бы ему детей, – Хлоя любила шутить на подобные темы, но Кэтрин не обижалась на нее, так как привыкла к юмору коллеги.
– Я уже не так молода для этого, если ты забыла.
– Разве? Слышала, что в соседнем штате женщина забеременела в пятьдесят три года.
– Да, а в университет ребенок поступит, когда я выйду на пенсию, – Кэтрин отшутилась, пожелала удачной смены коллеге и отправилась в раздевалку для персонала.
Оказавшись один на один со своими мыслями, женщина сняла с себя когда-то белоснежный накрахмаленный халат, сменила рабочую одежду на повседневную, нанесла на очищенную кожу лица крем, сумму которого она прятала от мужа каждый раз, когда покупала его, но даже несмотря на это именно им она пыталась стереть с лица ненавистные морщины и пигментные пятна.
Даже взрослым положено быть наивными.
Скинув в сумку вещи вместе с разряженным телефоном, на пути к выходу Кэтрин успела попрощаться с коллегами и пожелать им легкого рабочего дня, после чего нырнула в дверь запасного выхода, оставив дурные мысли с усталостью за спиной. Теплые весенние лучи солнца согревали лицо и ладони, пока она направлялась в сторону парковки. Ей хотелось как можно скорее оказаться подальше от работы и чужих жалоб, крови и стерильных марлей с едким запахом медикаментов. Несмотря на то, что эта ночь оказалась невероятно тяжелой, она уже с блаженной улыбкой на лице предвкушала трое суток выходных.
Небрежно закинув тяжелую сумку за заднее сидение своего Шевроле, Кэтрин поспешила сесть за руль. К счастью, машина завелась с первого раза. И в этот раз без молитв. Пообещав заехать в ближайшие дни в автосервис, женщина достала из бардачка солнцезащитные очки, посмотрела на себя в зеркало заднего вида и только после этого нажала на педаль газа.
Сейчас она даже была немного рада тому, что телефон был разряжен. Если бы не это, то она бы уже сошла с ума от несметного количества звонков и сообщений с поздравлениями, а кроме того, чтобы пожелать звонившей того же в ответ, у нее не было фантазии – проблемные пациенты и изнуряющая работа высосали за ночь из нее не только энергию, но и способность связно говорить.
Почему-то именно эта ночь выдалась непростой и изнуряющей.
Она никогда не мечтала о такой работе. Когда она, будучи подростком, переступила порог пубертата, в Кэтрин, как и во всех детей ее возраста, вселился бунтарский дух вперемешку с желанием отдалиться от родителей, что, в конечном итоге, привело к тому, что девушка стала неуправляемой и вместо того, чтобы получать знания и делать домашнее задания, она сбегала по ночам из комнаты через окно на втором этаже. Ей повезло, что комната родителей находилась в другой части дома и те не слышали нецензурную брать Кэтрин и то, как ее костлявое тело приземлялось на один и тот же куст монарды[1]. Как и для любого другого подростка, учеба для нее стала обузой, а родители – врагами. Но длилось это недолго. Как только отец познакомил ее со своим кожаным армейским ремнем, Кэтрин вмиг позабыла о друзьях и ночных загулах и с головой окунулась в учебу. Тогда она его за это ненавидела. А сейчас, каждый раз, когда она проезжала на своей машине к своему дому и встречала по пути бездомных людей или ставила бьющимся в конвульсиях от передозировки наркотиками пациентам капельницы, то благодарила отца за то, что он вовремя взялся за ее воспитание.