— Лена, будь добра, посмотри, как я заколола косу сзади. Кажется, прядь выбилась.
— Всего хорошего, донна. — Сандро, оттерев руки и сложив краски в коробку, уже улыбался от двери.
— До свидания, — ответили ему девушки.
Лена же добавила мысленно: «До самого скорого».
— Все в порядке, Симонетта, — она сдула с ладошки золотистую волосинку. — Слышишь, нас зовут обедать?
— Постой, я не поняла, тебе, действительно, так уж необходима эта ткань?
— Посмотрим, — неопределенно протянула Лена, отводя взор.
— Но идти одной… Правда, здесь, во Флоренции, ко многому относятся проще, а все ж…
— Но ты же слышала: совсем недалеко!
— Попросим Америго, чтобы проводил?
— Не к чему! — в голосе Лены закипало раздражение.
— Как хочешь, — устало сказала Симонетта, догадка ее переросла в уверенность. — Только стоит ли? Зачем?
— Скучно. Надоело все.
Это, пожалуй, был довод.
— Не мне указывать, но… ведь скоро праздник. День Иоанна Крестителя. В прошлом году, помнишь, тебе очень понравилось. И шествие, и карнавал…
Лена, ничего не ответив, вышла из залы. Симонетта тихо вздохнула.
Лена шла по деи Серви не без опаски, и в то же время посмеивалась над собой — куда несет ее? Ничего не знает о художнике. Может, у него подруга… или вовсе — жена с целым выводком. Ладно, посмотрит на месте. В конце концов, она идет просто глянуть на ткань, цвет которой, вероятно, еще более украсит ее. И она почему-то была уверена, что не следует ждать зла от Боттичелли.
Все оказалось даже лучше, чем думалось. Сандро вышел на улицу, чтобы ее встретить. Ввел в комнату, служащую, судя по всему, и спальней и гостиной. Кухня размещалась в пристройке. Мастерская — она заглянула туда краешком глаза — была светлой, просторной, с рулонами холстов, подрамниками, лесенкой, какой-то деревянной конструкцией, с запахом красок… Сандро плотнее прикрыл дверь, ведущую туда.
— Ничего интересного, беспорядок…
— А можно посмотреть картины?
— Я не держу дома законченных работ. Сразу передаю заказчику или ищу покупателя.
— Но мне показалось, на стене… — настойчиво проговорила Лена.
— Всего лишь неудавшийся набросок, достойный огня, а не ваших дивных глаз.
— Разве у вас бывают неудачи?
— Увы!
Лена оценила мимолетный комплимент и решила отступиться от желания немедленно стать моделью для создания картины с Богородицей. Все впереди. Сандро интересовал ее как мастер, как человек, казался привлекательным мужчиной. Надо дать ему разглядеть Ленино очарование, яркость, затмевающую Симонетту.
Он вышел из комнаты, вернулся с блюдом орешков и палочек из медового теста, поставил кувшин с водой и графин синего венецианского стекла, отделанный витым серебром и выглядевший залетной птицей в скромной обстановке дома художника.
— Здесь хорошее вино. Попробуете? Вы не голодны?
— Нет. Попробую.
— Я отпустил прислугу.
Лена насторожилась.
— Старая Микелина у меня за все про все. И готовит, когда надоедают таверны, и в уборке помогает, если слишком уж запущу свое хозяйство.
— Я тоже могла бы помочь.
— Справляемся. Таким нежным ручкам лучше не касаться пыльной тряпки.
Лена промолчала, вспомнив вечные хозяйственные хлопоты в гостинице Назыма. Знал бы Сандро!..
Спокойно текла беседа. «Неправда ли, Флоренция — красивейший город?» — «О да!» — «Поскольку архитекторы выходят из живописцев — как Джотто, и строители — художники в душе…»
Прекрасно, но время-то шло. Скоро вежливость велит подняться со словами прощания. Лишь только упомянуть ткань, забрать ее или оставить — и не будет повода находиться дольше в доме Боттичелли. За этим ли шла сюда? Превыше всего сейчас она захотела почувствовать себя хозяйкой в комнате Сандро, в его мастерской, и даже — на кухне. А еще лучше — царствовать тут. Поскольку, завоевав место возле художника, ей несложно будет подняться еще на ступеньку — стать кумиром, предметом поклонения… и не его одного! Она вполне осознанно сделала шаг, который Симонетта, конечно же, назовет безрассудным. Но это — после. А теперь Боттичелли, взглянув в окно на небо, ставшее сиреневым, вспомнил, наконец, о причине, приведшей в его обитель юную синьору. Он вышел в мастерскую, оттуда некоторое время доносилось шуршанье. Появился Сандро с видом несколько смущенным. Ткань, и правда очень красивого цвета, была в его руках. Лена поднялась, чтобы оценить ее, пощупала — действительно, качество не из лучших.
Тут Сандро развернул кусок и огорченно вздохнул. Середина его оказалась вымазанной синей краской.