Симонетта все стояла, прижав розы к груди, а Джулиано не отъезжал, и возгласы не стихали… Но сзади напирали толпы, не понимающие причины задержки, да и экипаж с дамами Медичи был уже далеко… Симонетта, смущенно улыбаясь, махнула рукой Джулиано, желая дать знак: сколько, мол, можно стоять возле, пренебрегая правилами приличия. Но жест этот всеми, и даже сером Анастасио, воспринялся как благодарный ответ и обещание скорого свидания. Симонетта тут же вышла из лоджии, но дверь во внутренние покои оставалась приоткрытой, и она видела, как Джулиано, стройный, прекрасно державшийся в седле, с развевающимися черными кудрями, одетый в серебристую парчу, ускакал, догоняя родных. И не знала она, что следует делать: негодовать ли — все-таки замужняя дама! Или радоваться столь лестному вниманию? И разве была в чем-нибудь ее вина? Ведь никак не способствовала, и даже не желала… Помимо ее воли… А как отнесется к случившемуся сер Анастасио? И в каких словах опишут праздник Весны Марко по приезде? Ну и пусть!
Горничная уже спешила к Симонетте с лучшей венецианской вазой, наполненной свежею водой. Розы были так хороши, что взгляда от них отрывать не хотелось.
— Куда поставим? — спросила девушка. — Отнести в вашу комнату?
— Нет-нет! — сказала Симонетта, подумав, что это не пришлось бы по вкусу всем Веспуччи. — Пожалуй, оставим их в этой зале.
Но сер Анастасио, проходя мимо, бросил на букет такой взор, словно это не розы были, а полынь с беленой, и Симонетта минуту спустя переставила вазу в самый темный угол, чтобы не мозолила глаза старику. Но и там цветы излучали сияние, наполняя воздух сладким ароматом.
Прошло некоторое время, улица затихла, Америго умчался к друзьям. Симонетта ждала, что свекор предложит ей прокатиться по городу: на Санта-Трини все еще, должно быть, танцуют девушки… А сер Анастасио помалкивал. Обиделся? Ревнует за сына?.. Симонетта не знала, как подступиться к старику. Глупо ведь чувствовать себя виноватой в том, что хороша собой. А что ей было делать? Швырнуть злосчастный букет обратно Джулиано?
Скоро обед, повар расстарался — пахнет дичью, тушеной с черносливом. Может, свекор, вкусно пообедав, оттает?
Горничная позвала Симонетту к столу.
Сер Анастасио, увидев невестку, принял изумленный вид:
— Как, разве ты обедаешь не у Медичи?
— Я и не собиралась туда.
— Разве не приглашали?
— Сандро передавал приглашение еще позавчера. Но я отказалась. И потом, батюшка, разве я могла уйти из дома, не сказав вам ни слова, не спросив разрешения?
— Разрешение было дано мною, нами, когда мы посещали Медичи. И я, как человек слова, не собираюсь его отменять. — В голосе сера Анастасио звучали сварливые нотки, что, в общем-то, было ему не свойственно.
— Ну хорошо, хорошо… — Симонетта почувствовала, как усталость легла на плечи. — Вы хотите, чтобы я сейчас поехала на виа Ларга?
— Нет, не хочу! — спохватился Веспуччи-старший.
— А я и не собираюсь. Так в чем же дело? Приступим к обеду?
— Приступим, — вздохнул сер Анастасио.
Уж ему-то было доподлинно известно, что Медичи всегда доводят задуманное до конца. И если, на беду, положили они глаз на Симонетту… Джулиано хорош собою, а уж обаятелен — не чета Марко, голова которого только и занята, что ценами и поставками, качеством и количеством. Да сын и сам виноват: разве можно постоянно оставлять на старика молодую красивую жену? Слова плохого никто про нее не скажет — обходительна, послушна… Но трудно женщине удержаться от соблазна. А он — вот, тут как тут. Ишь, букет вручил, при всем честном народе. Теперь при самом невинном поведении Симонетты станут упоминать ее как новый объект воздыханий Принца Юности. А дальше? Что будет дальше? И на ум взбрело рассказываемое о Галеаццо Сфорца, миланском герцоге, развратном и жестоком.
Не довольствуясь лишь интимной близостью с дамами из благородных семейств, он во всеуслышание заявлял об этом. Он нанес бесчестье Карло Висконти и Джироламо Ольджато, соблазнив женщин из их домов. Гордые юноши загорелись жаждой мщения, понадеялись, что удастся убить ненавистного герцога, а освобожденный от тирана народ поднимется за ними. Но поведение толп не всегда предсказуемо. И убийство приговоренного Галеаццо в храме Сан-Стефано не принесло облегчения обесчещенным семьям. Заговор был осуществлен с непоколебимым мужеством, но и заговорщики отправились к праотцам вслед за герцогом. Ох, куда завели мысли сера Анастасио! Не дай-то Бог.