Сдав оружие, Марта и Эдвард заинтересовывались возможностью задать пару вопросов главе «Ребел». На это охранник ответил им, что детективы («Мне плевать на ваши значки: здесь правила равны для всех!» - сказал он, узнав при обыске статус посетителей) могут поговорить с Блэквудом. Сопровождаемые другим патрульным, который оказался бывшим успешным учеником местной полицейской академии, Паркеры настигли Фила в приёмной его кабинета. Повернувшись на вопрос, Блэквуд дал детективам возможность внимательно разглядеть себя. Седоватые волосы, «натянутое на череп» лицо, небольшие усы и старинный костюм с двубортным пиджаком – вот какие приметы Паркеры подметили у Фила, согласившегося ответить на их вопросы в своём кабинете, в присутствии охранника.
- Итак, какова цель вашего визита? Напомните, - сказал Блэквуд, усевшись на офисный кожаный стул, стоящий на вид как авто среднего класса, за стол, сделанный из редкой породы дерева.
Охранник, как последний вошедший в кабинет, закрыл за собой двери. Детективы, севшие вслед за Блэквудом на неплохие стулья, беглым взглядом рассмотрели интерьер. Кабинет был обставлен со вкусом – сразу видно, что там, где Филипп не прочь потратиться, он проявлял себя как знаток искусства: у стен стояли книжные шкафы, в которых, вперемешку с рабочими документами, хранились отдельные экземпляры классики художественной литературы; по бокам стола Блэквуда расположились статуи, похожие на античные, а, может быть, и являющиеся ими.
- Прошедшей ночью совершилось убийство Генри Уайта, - отвечал Эдвард. - Ваш сосед, Рудольф Робинсон, попал в список подозреваемых. Для подтверждения его алиби требуются ваши показания.
Сложив руки на столе в замок, Филипп начал чересчур спокойным, холодным тоном отвечать на вопросы детективов.
- До 9 часов вечера вчерашнего дня я находился с семьёй дома, - говорил он. – До этого момента Рудольф был у себя: за несколько минут до выхода, мне пришлось видеть, как он работает с литературой в своей гостиной.
- Так, а куда выходили вы? – спросил Эдвард.
Филипп немного промолчал, поправляя свой галстук, а затем уточнил, как это соотносится с алиби Робинсона.
- Нам нужно знать подробную картину вчерашних событий, - ответил детектив.
- Хм… Ладно, я ездил в театр со своей женой на лимузине. И, если это так важно, напоминаю, что недавно моё личное средство передвижения угнали.
- Угнали? То есть вы говорили об этом нашему департаменту? У вас есть предположения насчёт подозреваемых?
- Да, сэр… Пока что я подозреваю одного церковного чудика, который недавно орал возле нас о том, что я, видите ли, нечистоплотен. Не знаю, что он имел этим в виду, но этот псих также быстро пропал со своими угрозами, как и появился. Причём скрылся в тот день, когда у меня исчез автомобиль…
Диалог продолжался 10 минут. За это время Эдвард успел спросить Филлипа о многом: внешности «чудика», положении «Ребел», предположительном убийце Генри Уайта и «как Мистер Блэквуд нанёс удар ножом музыкантом, будь он на месте преступника». На всё это глава компании, с каждой минутой смотря на детективов всё более презрительным взглядом, отвечал отчётливо и кратко: внешность подозреваемого он описал как «прилично одетого белокожего», о своём бизнесе отозвался весьма перспективно (они планируют в следующем году охватить рынок Восточного Побережья), а траекторию кухонного орудия провёл снизу вверх.
В конце Марта спросила Мистера Блэквуда о размере его туфель… и как бы невзначай поинтересовалась, знает ли он Ромео Мартина?
- Нет, впервые слышу о таком человеке, - холодно ответил Филипп, ничуть не изменившись в лице. Он просто встал из-за стола и сказал. – Господа, если это все вопросы, которые вы хотели задать мне, то попрошу не задерживаться здесь: на 5 часов у меня назначено важное совещание, и любая попытка сорвать его будет рассмотрена как ущерб компании.
…Забрав оружие, детективы продолжили свой путь к офисам Рона. Поднимаясь по лестнице, Марта подметила, что Мистер Блэквуд имеет предполагаемый размер обуви убийцы, на что Эдвард ей сказал что-то про проверку ещё одного человека.