Мариела высвободилась из объятий Хесуса, нашла ключ и открыла решетку в сад. Они перешли собачье кладбище, остановились на другом конце и там, укрытые живой изгородью, отделявшей кладбище от остального сада, четко увидели то, что из прачечной выглядело просто смутным мельтешением.
Надин была голая. Белоснежная кожа придавала красиво сложенному телу какое-то неоновое свечение. После очередного па Надин упала на спину и начала стремительно поднимать и опускать таз. Подошел Сонни. Надин двигалась, стонала и вскрикивала все неистовее. Сонни сдержанно обнюхал этот ночной плод и удалился.
В темноте Мариела протянула руку и нашла член Хесуса, тычущийся в ткань шортов. Начала массировать. Хесус снял шорты, стянул трусы с Мариелы. Раздвинул ягодицы и вошел. Мариела схватила руку сотрясающегося сзади Хесуса и ею зажала себе рот.
Надин тем временем поднялась и снова пустилась в пляс.
Кончив, они подобрали одежду и на цыпочках вернулись в дом. Надин уже не танцевала, а сидела за столиком. Левой рукой она будто держала невидимую ручку и делала пометки в невидимом блокноте.
23
Хуан вернулся с двумя фонарями. Вручил один Улисесу и сказал:
— Пойдемте, будете у меня вторым экскурсоводом. Просто молчите и смотрите, чтобы никто из этих ребяток не отстал от группы. Потом я вас отведу к Пако, и вы вдоволь наговоритесь. Идет?
Особого выбора у Улисеса не было.
— Куда мы идем? — только и спросил он.
— В отель.
Хуан зажег фонарь и направился к группе:
— Добрый вечер, ребята! Готовы?
— Да!!! — хором ответили ребята.
Всем им было не больше двадцати. Улисес насчитал несколько парочек. Больше всего шумели те, кто пары не имел.
Они вошли в отель, спустились по лестнице, прошагали по непонятного назначения залам и оказались в своего рода ангаре рядом с бассейном. Единственный свет, не считая их собственных фонарей, проникал сквозь занавески с улицы. Фонарь Хуана указывал дорогу, а фонарь Улисеса робко заметал мрак, который оставляла за собой эта пугливая колонна, продвигавшаяся вглубь отеля, словно вглубь джунглей.
— Осторожнее, пожалуйста. Не вздумайте упасть и переломать ноги — я же без работы останусь.
Группа нервно захихикала и сомкнулась вокруг гида. Хуан немного рассказал про архитектуру, а потом перешел к легенде о двух маленьких братьях, утонувших здесь в 1965 году.
— Иногда по ночам в пустом бассейне слышен плеск. Говорят, это души детей.
Новые смешки и полные ужаса возгласы не заставили себя ждать. Девочки потеснее прижались к бойфрендам.
— А теперь пройдем в зал иностранных делегаций, — сказал Хуан. — Прошу за мной.
Экскурсия представляла собой местную версию похода в заколдованный дом. Только более продуманную и жуткую: всего-то и нужно, что темнота, меланхолическая красота застрявшей во времени архитектуры и отчасти выдуманные, отчасти реальные истории из жизни отеля.
В каждой точке Хуан следовал одной и той же формуле рассказа: вперемешку выдавал историческую информацию и сведения об архитектуре, перечислял знаменитых постояльцев, не известных никому из слушателей, и заканчивал каким-нибудь трагическим эпизодом, связанным с привидениями.
Пару раз для пущего правдоподобия и подстегивания воображения он добавлял:
— А если не верите мне, спросите дона Пако. Он тут охранником больше шестидесяти лет работает.
После зала приема делегаций они отправились в танцевальный зал, на кухню и даже заглянули в прачечную и котельную. Они тихо-мирно шли по ничем не примечательному коридору с синими стенами, когда из боковой двери неожиданно возник легендарный охранник дон Пако.
Группа так загомонила от страха, что тот обернулся.
— Добрый вечер, дон Пако. Мы уже закругляемся, — сказал Хуан.
Пако раздраженно махнул рукой и убрел, опираясь на палку, вдаль по синему коридору.
— Так с виду и не скажешь, но дону Пако сто пять лет. Он поступил на работу в отель в тысяча девятьсот пятьдесят шестом году и с тех пор здесь и живет. Даже когда отель был закрыт, он все равно оставался. Можете себе представить, сколько всего он повидал.
Внезапное появление Пако придало россказням Хуана весомость абсолютной истины. Настало время для последней, самой интересной части экскурсии.
Они вернулись в главное лобби и пошли вверх по широкой винтовой лестнице.
— Куда мы идем? — поинтересовалась одна девочка.
Хуан остановился, направил свет фонаря себе в лицо, словно весельчак в фильме ужасов за минуту до того, как его прикончат бензопилой, и сказал со зловещей ухмылкой: