— Он недавно ел? — спросила она, выслушав симптомы.
— Да нет, давно уже. Перед прогулкой.
— А много?
— Ну, полную миску.
— А бегал в парке много?
— Да, сегодня много бегал.
— Сколько времени прошло между едой и прогулкой?
— Я повел его сразу же после еды.
— Окей. Вези его сюда.
До машины они шли целую вечность. Ирос еле плелся. Иногда останавливался, его опять рвало, и он тянул хозяина обратно в сторону квартиры. Наконец удалось водворить его на заднее сиденье. Улисес стремительно вырулил со стоянки и рванул в «Аргонавты».
Хесус с Мариелой осмотрели его прямо в машине. Ирос не хотел вставать. Мариела пропальпировала живот.
— Как нам его вытащить? — спросил Улисес.
— Не знаю, надо ли. Здесь мы ему не поможем, — сказал Хесус.
— А куда нам тогда ехать?
— В клинику Сан-Роман. Не ближний свет, но там точно открыто.
Они втроем, как могли, втиснулись в машину и поехали.
Выяснилось, что у Ироса заворот кишок. Им повезло, что они быстро его привезли, потому что в таких случаях, особенно у крупных пород, часто бывают осложнения.
Мариела сказала, что Ироса нужно оперировать.
— Он выживет? — спросил Улисес.
— Конечно! Теперь уже все хорошо, он в надежных руках.
Через два часа Ироса вывезли из операционной. Он еще не отошел от наркоза. Живот был перевязан. Улисес погладил его по голове и расплакался.
— Я очень испугался, — сказал он, как бы извиняясь, Хесусу, Мариеле и ветеринару.
— Ничего страшного с ним не произошло, — ответил ветеринар. — Он останется здесь на ночь. Мы приготовим сеньору Иросу, как крупному экземпляру, отдельную палату.
— Президентский люкс, пожалуйста! — Улисес улыбался сквозь слезы.
После этого они вернулись в «Аргонавты».
— Спасибо, ребята, — сказал Улисес.
— Не за что. На то мы и здесь, — ответил Хесус.
— Правда, не переживай. С Иросом все будет хорошо, — добавила Мариела.
— Мне так стыдно.
— Да что ты! Вот бы все так любили своих собак. Никогда не стесняйся плакать из-за собаки, — сказал Хесус.
— Я не только об этом. Мне стыдно, что мы не смогли прооперировать его дома. В штаб-квартире фонда. Завтра же решу этот вопрос. Клянусь. — И на сей раз он говорил серьезно.
38
Вся эта ситуация с собакой и дрессировщиком могла бы, как в комедии Шекспира, закончиться смехом. Но по иронии судьбы близнецы как раз тогда вернулись в отчий дом. У Паулины в квартире был ремонт, а Пауль приехал из Штатов сделать новые документы и податься уже на европейскую визу.
— Начался ад кромешный, — сказала сеньора Кармен. — Паулина, бедняжка, влюбилась в дрессировщика, но тот ни на кого не смотрел, кроме сеньоры. А Пауль разобиделся, что в его комнате мать сделала мастерскую.
Из-за постоянных ссор с генералом сеньора Альтаграсия и раньше ночевала раз от раза в мастерской. А после появления Невадито совсем туда переселилась. Якобы там самый мощный кондиционер во всем доме и Невадито от этого лучше спит. Никто не спорил — но и не отваживался спросить, почему она берет пса с собой в постель.
— Молодой хозяин Пауль очень сердился. Пришлось купить ему новую кровать и выделить комнатку на втором этаже — ту самую, где генерал провел последние годы.
С матерью он даже не здоровался. Говорил, она плохо пахнет, совсем себя запустила, спятила.
— Вот уж это неправда была. Пахло от нее собакой, которую она сама и мыла раз в неделю. Ну и волос собачьих на одежде у нее тоже хватало. Но с ума она не сходила.
Ссоры совсем доконали дрессировщика, и он ушел, бросив наполовину приведенный в порядок сад.
— Я думала, теперь все поуляжется, но тогда они напустились на собаку. Генерала я понимаю — все-таки речь шла о его жене. Но детям-то что с того, что мать берет собаку в постель? Из чистой злобы над родной мамой издевались. А потом пес умер очень странной смертью, и все закончилось трагедией.
Сначала думали, Невадито сбежал. Кто-то оставил открытыми автоматические ворота, он вышел и заблудился.
— Сеньора была в отчаянии. Напечатала кучу объявлений о пропаже и развесила по всему Каракасу. И вот подумайте только, какими гаденышами на поверку вышли ее детки: лучшего момента уехать не нашли. Паулина заявила, что поживет у подруги, а Пауль однажды явился и сказал, мол, виза готова. И с концами. То не отставали от сеньоры, совсем ее извели, а теперь покинули наедине с горем. Пауль вообще больше не приезжал, даже на похороны родителей.