— Не знаю. Может быть, за обычное человеческое отношение.
Резников достал из папки фотографии с мест преступлений, раскладывая их веером по столу. На каждом снимке — искаженные смертью лица мужчин.
— В деле Лазаревой более двадцати убийств, — сказал он. — И это лишь те, о которых она сама рассказала.
Он открыл ноутбук и развернул экран ко мне. На стоп-кадре — Мила, сидящая в полутемной комнате, лицо бледное, но взгляд твердый.
— Перед смертью Лазарева отправила в полицию видеообращение. В нем она подробно призналась в убийствах. — Голос следователя звучал жестко.
Резников сцепил пальцы в замок и прищурился:
— Это не тот случай, когда можно отделаться общими фразами. Почему она позвонила именно вам? Почему благодарила? Что. Она. Имела. В виду?
— Я уже сказал все, что знаю. — Я встретил его взгляд, не отводя глаз.
Следователь побарабанил пальцами по столу, словно размышляя о чем-то:
— Что было после звонка?
— Она прислала сообщение: «Я знала, что ты догадываешься. Береги себя». И отключила телефон.
— И вы не сочли нужным сообщить в полицию? — В голосе следователя появились металлические нотки.
— О чем? О странном звонке и смс?
— О том, что серийная убийца выбрала вас для последнего разговора. Это как минимум подозрительно, не находите?
Я выдержал его взгляд, чувствуя, как по спине стекает холодная капля пота.
— Я рассказал вам все, что знаю, — ответил, тщательно взвешивая слова.
Резников помолчал, изучая мое лицо, словно пытаясь прочесть что-то между строк, потом медленно кивнул.
— На сегодня достаточно. Но не покидайте город, Воронцов. У меня будут еще вопросы.
В коридоре я увидел Агату, выходящую из своего кабинета с папкой документов. Ее каблуки гулко стучали по полированному полу.
— Агата! — окликнул я. В ее глазах мелькнула теплая искра узнавания.
— Давно не виделись, Саша, — мягко улыбнулась она, прижимая папку к груди. — Как ты?
— Немного сбит с толку, если честно, — ответил, понизив голос. — Я видел здесь Алису… Это моя соседка… и девушка. Что происходит?
Агата на мгновение задумалась, покусывая нижнюю губу, потом ответила:
— Думаю, будет правильнее, если она сама тебе все расскажет. Поверь, у нее были веские причины для секретов.
В конце коридора мелькнул силуэт Алисы. Я решил дождаться ее у выхода. Она вышла через полчаса, осунувшаяся и бледная, но, увидев меня, остановилась, словно не зная, бежать или остаться.
— Нам нужно поговорить, — сказал я тихо. В моем голосе не было осуждения, только усталость и желание понять.
Мы устроились в круглосуточном кафе напротив отделения. Желтый свет уличных фонарей пробивался сквозь пыльные окна, придавая всему нереальный, почти киношный вид. Алиса долго крутила в руках чашку остывшего кофе. Ее пальцы слегка дрожали.
— Ты, наверное, уже понял, что я не та, за кого себя выдавала, — произнесла она тихо, не поднимая глаз. — И имеешь полное право злиться.
Я молчал, пытаясь осмыслить происходящее. Девушка напротив казалась совершенно другим человеком — ни следа от привычной готической красавицы с загадочной улыбкой. Без макияжа ее личико выглядело совсем юным.
— Я хочу услышать всю историю, — наконец сказал. — С самого начала. Без недомолвок.
Алиса глубоко вздохнула. По ее взгляду, затуманенному и далекому, понял — она мысленно вернулась куда-то в прошлое.
— Мой отец был следователем по особо важным делам, — начала она, глядя куда-то сквозь пыльное окно. — Он первым заметил связь между странными «несчастными случаями» с мужчинами-абьюзерами. С бабниками, как писали журналисты. Другие видели разрозненные происшествия, а он сумел разглядеть почерк одного человека.
Она сделала глоток остывшего кофе, собираясь с мыслями.
— К тому времени я уже была дипломированным психологом со специализацией на серийных убийцах. Отец часто обсуждал со мной сложные дела, говорил, что у меня особый взгляд на вещи. Может быть, поэтому Мила и выбрала его… — Голос дрогнул. — Его нашли в собственном кабинете. Официально — сердечный приступ, но я знала правду.
Алиса на мгновение замолчала, погрузившись в воспоминания.
— После его смерти это стало моим личным крестовым походом. Отцовские связи в полиции помогли устроиться в специальный отдел. Готический образ оказался идеальным прикрытием — люди отводили глаза, спешили пройти мимо, не задавая лишних вопросов. Я выслеживала потенциальных жертв, пыталась предугадать следующий шаг Милы.
— А потом в твоем подъезде появился я, — тихо произнес.