– Мешка не было. Руки и ноги убитой на месте, – заявила Мия выходя из уборной.
– Что значит на месте? – Коул перевёл взгляд с Мии на изуродованное тело.
– Всё тут. Сам посмотри.
Коул поспешил к ней. Стоило ему заглянуть за ширму, как его тут же стошнило.
– Твою ж мать, Коул! Опять ты за своё.
– Прости, Мия. Я видел много мертвецов и убийств, но там и близко ничего подобного не было. К зверствам, что творит этот убийца, не так лекго привыкнуть.
– А пора бы, Коул. Да, к чёрту, кого я обманываю? По правде сказать, я и сама еле сдерживаюсь, – она подмигнула ему и приободряюще ухмыльнулась.
–На, вытрись, только смотри не подцепи тут никакую заразу, – Мия протянула полотенце.
– Ну, и как тебе? Долго же он рисовал, старался, выводил каждый символ.
– Это не псих. Это дьявол во плоти, – ответил Коул, сплёвывая и протирая лицо.
Они стояли и смотрели на стену, исписанную странными знаками и непонятными письменами на неизвестном им языке с виду напоминающим латынь. Из центра огромной перевёрнутой пятиконечной звезды с прибитыми на концах лучей отрезанными конечностями блудницы, кровожадным взглядом, на них уставилась мастерски нарисованная рогатая козлиная морда. Нижнюю вершину пентаграммы «украшала» отделённая от тела голова Лилиан. Как и другие конечности, убийца приколотил её к стене коваными ржавыми костылями. Вокруг свисавших паклей от засохшей крови волос, издавая омерзительный жужжащий звук, кружились несколько падальных мух.
В номере послышались чьи-то торопливые шаги.
– Сыщики! Тут?
– Тут, – ответила Мия, недовольно глядя на Коула. Молоденький постовой вбежал в уборную. Он явно желал что-то им сообщить, но заметив на стене кровавую картину, прикрыл рот ладонью и замер.
– Ну хоть этот не блюёт. Учись, Коул, – ухмыльнулась Мия, – Эй, салага! Что случилось?
– Шериф Нестор прибыл на место и ожидает вас во дворе. Просил спуститься к нему и доложить об убийстве.
– Ох, уж этот шериф. Ты как? В норме? – спросила Мия у постового, выходя из уборной комнаты, в сё ещё не в силах оторвать взгляд от настенного художества юноша кивнул. – Ступай, передай шерифу, мы сейчас спустимся, и смотри там, не трепли языком о том, что видел.
Постовой отдал честь и исчез за дверью номера.
– Что-то здесь не так. Не сходится. Мия ещё раз окинула взглядом апартаменты. Мы всё тут осмотрели?
– Кажется, всё.
– Ничего не упустили? – она взглянула на Коула.
– Мне кажется или не хватает, как минимум, ещё одного тела.
– Именно!
– Думаешь, маньяк под видом клиента пришёл в публичный дом, снял самую дорогую комнату, выбрал любимую девушку мадам Котэ, а после расчленил её и сбежал через балкон? – Коул задумался. – Не идиот же он, право. Зачем светить своё лицо? Дураку понятно, что охранники опишут его. Портрет убийцы попадёт во все газеты, будет висеть на каждом столбе. Так что психопата неминуемо найдут и схватят. Учитывая количество жертв и жестокость, с которой он убивал, виселица для него – это просто подарок господа. Я бы за такое четвертовал.
– Что ему грозит, меня сейчас мало волнует. Где второе тело, Коул?
Что -то беззвучно разбилось о щёку Мии. Она отёрла лицо и увидела на ладони размазанную кровь. Сыщики задрали головы и посмотрели туда, откуда прилетела капля. Верхняя точка конусовидного потолка находилась футах в пятнадцати над ними. У самого конька деревянные своды усиливались поперечными балками. На одной из них висел голый труп мужчины. Живот вспорот, из раны тянулись кишки, обмотанные вокруг шеи, перекинутые через бревно и завязанные в узел. Голова трупа свесилась на грудь, лицо посинело, а язык вывалился. Налившиеся кровью, остекленевшие, полуприкрытые глаза покойника уставились на сыщиков. В центре груди красовался вырезанный символ дьявола.
Коул присвистнул.
– Повешен на собственных внутренностях. Такого мне ещё видеть не доводилось. Чем дальше, тем изобретательнее.
– Я даже боюсь предположить, что он сотворит со следующей жертвой, – проговорила Мия. – Выглядит, как наказание за грехи. Девушку за блуд, а за что же этого бедолагу? И как он его туда поднял?
– Возможно, он на самом деле умеет ползать по стенам, как паук, – Коул задумался. – Мия, ты не дашь мне сигариллу? Теперь я склонен поверить в твою бредовую идею с побегом через балкон.
– Ты же не куришь.
– Курил, но бросил. Чувствую, самое время снова начать.
– Не дури, Коул. Лучше скажи, где вещи повешенного? Он же не пришёл сюда в чём мать родила.