В ночь перед отъездом графу все же пришлось наблюдать наполняющиеся слезами глаза дочери, которая выглядывала из проема двери его спальни, когда думала, что отец не видит. Он раздавал указания, пока наконец не сдался, поскольку спина горела под взглядом малышки, и не сказал:
- Кадлер, зайди, пожалуйста, давай поговорим.
Она с опаской появилась на пороге и недоверчиво подошла. Отец поднял ее на руки, вытер слезы. Его лицо смягчилось.
- Ну, что ты, милая. Не плачь. Я скоро вернусь.
- Мама уехала. И ты уезжаешь, - всхлипнула Кадлер.
- Прости, что мы вынуждены оставлять вас с Тарлеком одних.
- Почему тебе надо уехать?
- Так просит король.
- А король не может отправить кого-то другого? Я могу его попросить. Сказать, что ты очень нужен здесь.
Отец грустно улыбнулся.
- Не можешь, милая. Я должен ехать.
- Когда ты вернешься?
Граф задумался. Какие тут прогнозы?
- Все будет зависеть… от моего успеха, - наконец ответил он. – Но думаю, не раньше, чем через неделю.
- Это так долго, - она надула губы, глаза снова наполнились слезами.
- Прости. Но я не могу сказать точно.
Она закрыла глаза и повесила голову, потом вдруг прильнула к отцу, обняв его за шею, и у графа сжалось сердце.
- Я тебя прощаю. Я знаю, что тебе надо выполнять свой долг перед страной.
Балдрон судорожно вздохнул, не время для слабины, и прижал дочь поближе:
- Спасибо, Кадлер.
На следующий день – день отъезда – дети попрощались с ним в холле. Тарлек вел себя сухо, он мечтал поехать с отцом, Кадлер грустно качалась туда-сюда, уставившись в пол. Граф оставлял детей на прислугу. После прощальных слов и секундной заминки, поскольку он никак не мог оторвать от детей задумчивого взгляда, Балдрон повернулся к слугам.
- Прошу вас позаботиться о моих детях и… будьте осторожны.
- Не беспокойтесь, ваше сиятельство, - сказала Индриг, гувернантка Кадлер, и сдержанно кивнула. Слуги все знали, по Нильроду уже ползали слухи. Волшебное население перед техническими новинками не благоговело, опасаясь железа, и можно было рассчитывать, что Корунд обойдет это место стороной.
«Что бы он ни задумал...»
Граф еще раз посмотрел на детей и вышел из дома.
- Папа, - крикнула ему вслед Кадлер, но отец заставил себя не оборачиваться. Прошел по лужайке и садясь в карету увидел дочь на крыльце вместе с няней, державшей девочку за руку. Тарлек не вышел, стоял у окна в холле арендованного особняка, блики света на стекле скрывали его лицо.
Балдрон тяжело выдохнул.
«Боги, пощадите нас. Пусть все пройдет мирно».
- Можем отправляться, ваше сиятельство? – спросил адъютант, садясь с ним в карету. Граф кивнул. Офицер похлопал по стенке, и карета тронулась в путь. Им нужно было многое обсудить. Адъютант ранее служил при Ашхене и мог многое рассказать о тех кампаниях, которые вел генерал против Корунда. О самом завоевателе потолковать тоже не мешало.
Граф Корунд Морга Цаворта происходил из дворянской семьи, покинувшей Асфирь, когда мальчику было около восьми-десяти лет. Мать его рано умерла, отец, обуреваемый какими-то личными амбициями, вывез сына туда, где, по его мнению, наследнику светило большое будущее – в Сердцевину. Как сообщали осведомители, между отцом и сыном долго сохранялись близкие отношения, пока старший Цаворта не связался с сиреной, прикинувшейся человеком. Ходили слухи, что она совратила и несовершеннолетнего парня, и что ее влияние привело к сверхъестественному усилению его природной обаятельности. Если бы удалось доказать, что его способности имеют магическое происхождение, Палата честных сделок не смогла бы отказаться от вмешательства в политический конфликт. Но в связи с отсутствием веских доказательств, если бы Геллатроп обратился в Палату, Корунд имел бы право отказаться от экспертизы.