Балдрон хотел поговорить с Бельгором, как-то поддержать его, но генерал мало говорил и ни на что особенно не реагировал почти до самого отъезда в столицу. На лице у него все время присутствовало выражение какой-то потерянности, смешанной с задумчивостью, он надолго замирал, глядя в одну точку, погруженный в себя.
В Ашкендал армия вернулась с победой, а воинов встречали как победителей, по крайней мере, такую реакцию власти старались спровоцировать.
Балдрон себя победителем не ощущал.
Бельгору пожаловали богатые земли, в основном вернули ранее отнятое, на что он откликнулся слабо и лишь сдержанно поблагодарил монарха. Шакадалу дали титул барона и земли. Хотя он напрямую не высказывался, но Балдрон знал, что наемник хотел большего. Шакадал ранее сватался к одной из родственниц Корунда, но та ни в какую не согласилась на такой брак, и полученного было мало, чтобы изменить это.
Тафета наградили так, что он был рад отказаться от награды. Король назначил его министром промышленности, что отныне значило, что герцог должен вернуться в Ашкендал.
Балдрон не получил вообще ничего, но Корунд знал, в чем граф нуждался больше всего.
После официального поздравительного приема в королевском дворце Тафет поймал собирающегося уезжать графа и разнылся ему по поводу назначения:
- Послушай, дружище. А как же моя область? Как же цветы, и лес, и рассветы? Свежий воздух, коровы. Коровы! Знаешь, какое молоко дают наши коровы?
- Здесь найдешь и коров, и молоко. Суррогат.
- Ты все такой же прямолинейный грубиян! - обиделся Тафет.
- Я очень устал.
Аседан помрачнел.
- Да, я слышал про твоего сына. Это ужасно! Такой был светлый мальчик.
- Он еще не умер, - нахмурился граф Моха.
- Я знаю. Думаешь, король его отпустит?
- Надеюсь на это.
Аседан явно хотел что-то спросить, но не решался.
- В чем дело? – поинтересовался Балдрон.
- Ты теперь работаешь на короля? – с задержкой задал вопрос Тафет.
- Мы теперь все работаем на короля.
- Да, но ты… И… Бельгор. Он такой же непрошибаемый, как отец. Но как генерал… согласился? Вы ведь были так против.
- Обстоятельства так сложились. Мы сделали, что могли.
Старые друзья постояли в молчании.
- Я надеялся, что жизнь наладится, если все уедут, - поделился граф Моха. - Но оказалось, все стало только хуже.
- Если б не этот Ингуссалир! – цокнул языком Аседан.
Но граф, на самом деле, не считал, что один только Цихан виноват.
- Мои дети пережили страшные времена. А я упустил это из виду.
В последние дни он много думал о Кадлер. За драмой с сыном они с женой совершенно забыли о дочери.
Кадлер ничем себя не выдавала. Она вела себя тихо и спокойно. Незаметно. Иногда хмурилась, но на виду проявляла сдержанность и точно делала то, чего требовали от нее родители. Или то, что она думала, они от нее ждали.
Граф вдруг похолодел:
«Боже мой, как она…»
Аседан тем временем хлопнул графа по плечу, так что тот покачнулся, и сердечно произнес:
- Я очень рад, что мы с тобой снова на одной стороне.
«Я тоже», - подумывал сказать граф, но он не хотел быть ни на чьей стороне. Он хотел забрать семью и уехать.
Глава 32
Корунд удостоил Балдрона личным вниманием только через неделю после официального приема. За это время удалось кое-как допросить пленных. Выяснилось, что Цихан и эльфийский принц и правда были друзьями, но действовали они отдельно друг от друга и не были связаны единым планом. Ингуссалир хотел просвещать и помогать народу, быть наставником на родной земле, а эльф, воодушевленный освобождением товарища, намеревался с его помощью устроить политический переворот, чтобы затем попробовать возобновить бунт в Эйнаарене. Отказ мага участвовать в деле стоил ему проигрыша.
На прием к королю в этот раз Балдрон шел в состоянии совершенного безразличия.
- Милорд. Доброе утро, - начал король, сегодня он выглядел значительно бодрее. - Рад сообщить, что за ваши заслуги я готов простить вашего сына. Он будет отпущен с тем условием, что останется в Асфири и будет находиться под постоянным присмотром.