- Стрижем – а они отрастают как попало. Земля отравленная из-за ежевики этой, погибла она и все отравила. Теперь надо ждать, как выветрится.
Граф закатил глаза, этот разговор почему-то начал его раздражать:
- Ладно. Я намерен перевезти сюда семью в ближайший месяц. Передайте, чтобы все подготовили.
- Да, ваше сиятельство.
Глава 35
Перед переездом графу пришлось испросить на это позволения у короля, в том числе потому, что Тарлек находился под присмотром его человека. Корунд некоторое время колебался, но дал согласие при условии того, что надсмотр останется. Работы для Балдрона теперь было немного – бунты были подавлены, людей перестали хватать просто так, теперь поиски мага шли по четкому и методичному плану Шакадала, а страна приходила в себя.
Месяцы тянулись медленно, толки об Ингуссалире и обо всей этой истории постепенно перекочевывали в форму байки, обсуждаемой в кабаках. Король к графу не обращался, они наладили контакт через помощников, и Балдрон посвящал все свободное время семье, Бельгору и Солане. Ему теперь казалось это особенно важным.
Калани, недовольная решением мужа покинуть столицу, выражала свое недовольство, кривясь на любую его реплику и предложение, но постепенно необычайное спокойствие, которое обрел граф после всех потрясений, стало оказывать позитивное воздействие и на нее, и Калани даже порадовалась, что они вернулись в родные пенаты.
Аседан в расстроенных чувствах обживался в столице, уже мало напоминавшей ту, которую он покинул почти четыре года назад. Жена его, дама благочестивая и твердая, также не обрадовалась перспективе возвращения, но все же послушно последовала за мужем. Их маленький сын – Геопал Малахо Тафет, голубоглазый мальчик возраста Кадлер, со светлыми непослушными кудрявыми волосами, напротив оказался несказанно счастлив вернуться. Они с девочкой ранее очень близко дружили, и он горел желанием возобновить эту дружбу. Геопал с детства отличался ранимостью, даже женоподобностью, и ему проще было общаться с девчонками, нежели с мальчишками. К тому же, в Кадлер он находил ту решительность и твердость, какой ему самому не хватало, и какой обладала его мать, пусть и более сдержанная в силу возраста, чем подруга детства.
Его появление заставило девочку наконец начать выбираться из ракушки, что несказанно осчастливило ее родителей.
Приезд герцогини Эгирины Арагонии Тафет несколько обновил столицу. Хотя ее нельзя было назвать светской дамой, она слыла образцовой хозяйкой и умела устраивать самые утонченные балы, вечера и встречи, какие только видел Ашкендал. Она хорошо понимала вкусы старого света, но никогда не демонстрировала снобизма новой элите, мягко направляла их на усвоение традиционных порядков, располагая к себе, так что люди всегда инстинктивно стремились не огорчать эту женщину. Герцогине удалось сделать город крайне привлекательным для знати старой и новой, создавая этот всеобъемлющий флер красоты и эстетики. В необъятных залах поместья Тафетов завязывались новые знакомства. И новые семьи.
Супруги Моха неизменно приглашались на каждое мероприятие.
На одном из таких граф, извинившись, оставил жену, чтобы выйти проветриться. На самом деле он искал одиночества и тишины в заполненном до отказа доме и так оказался в одной из гостиных, служивших приемной. Рассматривая стены, он с удивлением подумал о том, что несмотря на все попытки Эгирины сделать этот дом уютным, он не носил и отпечатка характерности ее или самого герцога. Тафет выкупил соседние от графа Мохи владения, где теперь возводил особняк по новой традиции, и Балдрон сомневался, что и там его семье удастся привнести свой колорит.
И был ли он у них вообще, или попытки подстроиться начисто лишали людей индивидуальности? Мир Балдрона, конечно, тоже отличался однообразностью, но она была мерная, вековая, даже не им придуманная.
За дверью послышался шорох и торопливые голоса хозяев.
- Послушай, дорогая, я никак не могу найти очки, что за напасть? Надо срочно посмотреть, что тут прислал этот молодчик!
- Ты оставил их на столе, я тебе три раза напомнила, чтобы ты их не забыл, - раздался степенный голос герцогини.
Граф посмотрел на стол, очки и правда лежали.
Хозяева зашли, и Балдрон поднялся.
- А, это ты! Я так и думал, что ты куда-то скроешься! – герцог размахивал бумагой. – Никак не разберу, что тут. Эгирина, дорогая, очки!