Это стало предметом дискуссии между герцогиней и Балдроном.
– Беспутная девчонка. Беспутная! - Соделия постучала пальцами по столу, хмурясь. – Не знаю, как ей вправить мозги. Не знаю, как ей верить. В лицо говорит одно, делает совершенно другое.
- Что мы предпримем, если она действительно… поведет себя необдуманно? – спросил граф.
- Публично она ничего не сделает, слишком боится Алмазана. Но я не знаю, что у нее на уме. Пытаюсь держать ее в узде через Серафию, но дочь, ты знаешь, тоже – вроде начинает хорошо, а как разжалобишь – колеблется как осинка. Саму еще надо убеждать не делать глупостей. Что за женщины у нас в роду, - герцогиня недовольно покачала головой. – Ты посмотри на Антарь! Как она в мужчин своих вцепилась, - и не отпускает! Лежит – симулирует, как будто Гела ушел нежданно-негаданно. Сыновья все красные ходят, не знают, куда глаза деть. Мальчики-мальчики! Одному двадцать семь, другому двадцать. Мальчики!
- А что Прадот? – нетерпеливо спросил Балдрон. Его попытки склонить маркиза на свою сторону в деле влияния на королеву оканчивались безрезультатно, и граф надеялся, что у тетки выйдет лучше.
- Прадот… - Соделия с сожалением хмыкнула и наклонившись к племяннику с тревогой прошептала. – Ты же знаешь, где будет следующий удар? Родолит боится за сына. Микроклин и его люди не сражались в Вольных просторах и не знают всех тонкостей тактики противника. Реку нужно удержать, по лесам Цаворта итак идет с очень большой опаской.
- Слава богам, не додумался до поджогов, - хмыкнул Балдрон.
- Не посмеет! Чем сильнее злит природу и ее духов, тем хуже сделает себе.
- Но реки он не боится.
- Миролик - переправа через континент, ее духи никому не помогают. Если и вмешаются, то по случайности или потому, что сражение мешает… Ты знаешь, они не любят… - Соделия напряженно вздохнула. - И то, не знаю, к чьей выгоде это придется. Но Корунду нужно прорваться через реку хоть где-то. Тем более, что за Микроклином прямой путь к Рашмодору – родовому владению Цаворты.
- Прадот склоняет королеву к миру? – после паузы спросил Балдрон.
- Он говорит, что нет. Это ее идея… Но она… ищет поддержки.
- Не понимаю, с чего она вздумала якшаться с Корундом? Она же почти не выезжала из страны.
- Кто знает? Может, наслушалась послов. Приезжали же делегации нас… «просвещать». Или наших болтунов вроде Тафета. Ничего не видела в жизни, а думает, что все знает!
- Войска ей не простят. В случае… если она поступит глупо, ее уже будет некому защитить. И нас тоже.
- Все это понятно. Я очень боюсь, если «прогрессивные» прознают о ее терзаниях. Как тогда хор «доброжелателей» запоет.
Граф понизил голос до едва различимого шепота:
- За ней нужно постоянное и полное наблюдение.
- Я уже распорядилась.
Шпионы во дворце пристально следили за королевой и уведомляли обо всех ее действиях. Графу это очень не нравилось, но по-другому держать Солану под контролем было невозможно.
В одну из ночей к Балдрону явился домовой. Сначала гремел в коридоре, потом стал постукивать по двери спальни. Граф накрыл голову подушкой, пытаясь заснуть. Тщетно. Домовой не успокаивался. Балдрон тяжело вздохнул, перевернулся на спину и тихо спросил:
- К добру или к худу?
- К худу, - проскрипел как половица домовой, и все смолкло.
Через два дня столицу постигло известие, что граф Микроклин Берилл Прадот, сын маркиза Прадота, проиграл сражение Шакадалу. Вассалы Цаворты в его войсках переметнулись к врагу, а с тыла прикрыл Рашмодор.
Старший Цаворта, уезжая двадцать лет назад, оставил хороших руководителей для своих земель, тщательно заботившихся о процветании владений господина, поэтому король не отозвал у графа титул и земли. Когда Корунд распоряжением короля лишился владений вследствие бунта, его владения перешли под управление других дворян, и Рашмодор потерял от этого. Теперь, видимо, бывшие слуги весьма невовремя решили вернуть хозяину долг, а себе – былое величие.
Часть вассалов Цаворты все еще оставалась у Ашхена, и генералу предстояло решить, что с ними делать. Люди эти себя ничем не проявляли и были верны ему, но как теперь можно было полагаться на эту преданность?