Так или иначе, предаваться рефлексии времени сейчас не было. Синан подавил неприятное скребущее чувство внутри, оглянулся на дверь, убедился, что она заперта, и спросил:
– Что удалось узнать?
– Если честно, порадовать нечем, – посерьезнел Озкан. На экране снова возникло его озабоченное лицо. – Расскажу поэтапно. Для начала я съездил в консульство, подтвердил там документально, что являюсь адвокатом, представляющим ваши интересы, и получил бумагу, позволяющую мне получать некоторые выписки из архивов государственных учреждений. Затем я побывал в городе Икша. Признаюсь вам откровенно, Синан-бей, если вашей Татьяна-ханым и в самом деле довелось родиться там, я ей не завидую. Городок маленький, от столицы далеко, общая атмосфера довольно унылая.
Синан услышал, как внизу в доме хлопнула дверь, что-то звонко прокричал Барклай – наверное, обращался к Тане, хлопотавшей на кухне. До чего он дошел! В собственном доме прислушивается к голосам и шарахается, как вор.
– Давайте ближе к делу, – оборвал он детектива, пустившегося в описание подмосковного городка.
– Ближе к делу, – согласился детектив. – Детский дом в городе Икша до сих пор существует. Мне удалось получить доступ к архиву. Не скажу, что это было легко, потребовались дополнительные расходы… Смету я позже вам вышлю на электронный адрес…
Даже через постоянно виснущую и запинающуюся видеосвязь понятно было, что Озкан опасается, как бы не вышло, что заказчик, возмущенный потраченной суммой, откажется ее компенсировать. Синан нетерпеливо махнул рукой:
– Потом о расходах. Что вы узнали в архиве?
– Что ж, девочка по имени Татьяна Соловьева действительно воспитывалась в этом учреждении в указанные годы, – объявил детектив.
Синан почувствовал себя так, будто часть груза, который он постоянно носил на плечах, свалился с его плеч. Не весь, конечно, но дышать стало ощутимо легче. По крайней мере Танина история не являлась ложью – или фантомом замутненного сознания – от начала и до конца.
– Пришлось нанять переводчика, русским я, к сожалению, не владею, – продолжал объяснять детектив. – Он сделал для меня в архиве выписку и перевел ее на турецкий. Вот она.
Он пошелестел за кадром какими-то бумажками, в объективе камеры появился лист с печатью, а детектив забубнил, читая на камеру документ, пестрящий стылыми казенными словами.
– «Принята на воспитание… Отец погиб, мать…» Ага, вот «…официально поставлена на учет как сирота в связи с гибелью гражданки Соловьевой от отравления промышленным алкоголем…» Так, дальше «…окончила школу-интернат… Выпущена… Обеспечена жилплощадью в размере комнаты в общежитии…».
В груди разлилось тепло. И вместе с ним тут же усилилось едкое чувство стыда. Таня не врала ему, говорила правду. А он ей не поверил, нанял соглядатая. Какая мерзость.
Детектив тем временем продолжал доклад:
– Однако на этом точные сведения, которые удалось узнать, обрываются. Я побывал в медицинском училище города Икши. К сожалению, там архивных данных за период пятнадцатилетней давности не сохранилось. Я побеседовал с персоналом, одна преподавательница сказала, что вроде бы смутно припоминает какую-то Таню из детского дома. Но, возможно, ее звали не Таня, а Тася. И в каком году та поступала, сообщить не может.
– А Сергей Викторович? Преподаватель по фармакологии? – вскинулся Синан. – Ведь его точно там забыть не могли? Он, наверное, еще преподает?
– В училище действительно преподавал некий… – детектив заглянул в свои записи, – Прокопович Сергей Викторович. К сожалению, как мне рассказали его бывшие коллеги, в девяностые они с женой эмигрировали в Израиль. И с тех пор след его потерян. Я, конечно, могу попробовать поискать этого человека, но это потребует дополнительных расходов, возможно, поездки в Тель-Авив…
– Пока не нужно, – отрицательно покачал головой Синан.
Дай этому шпику волю, и он его разорит. А захочет ли этот трус Прокопович честно признаться в том, что пятнадцать лет назад соблазнил студентку и бросил ее, когда она забеременела, еще неизвестно.
– Расскажите, что вы предприняли дальше.
– Я навестил местный роддом, – с довольным видом сообщил детектив, словно ждал, что Синан поблагодарит его за такую сообразительность. – Рассудив, что там должны быть записи о роженицах за прошлые годы.