Выбрать главу

Шах выслушал историю, внял его словам и приказал отвести пока шахзаде в темницу.

Невольница приходит к шаху на второй день

На второй день, когда солнце — землемер вышнего мира — появилось у края востока на бегущем пространстве вселенной и разбило шафрановые палатки на *семисводном зеленом лике, когда распростерся украшенный ковер на полу этого запыленного шара, невольница прослышала, что шах отложил казнь сына, так как один из везиров внушил ему сомнение и колебание в том, разумно ли подписывать приговор, что везир добился этого мудростью своих назиданий и тонкостью своих советов, что сменил этим гнев шаха на милость и отвратил его от исполнения казни. Прослышала она, что рассказал везир шаху остроумный и редкостный рассказ о хитрости и коварстве женщин и доказал, что нельзя верить ни их хуле и хвале, ни шуткам и серьезным словам, что их упреки и славословия, отказ или согласие не стоит ни подтверждать, ни опровергать, что это к ним относится выражение: «отклоняют то, что сами советуют», и это изречение следует взять за образец для подражания и пример для назидания и что всякий, кто одарен способностью понять смысл слов «мужчины превосходят женщин», не будет обращать внимания на их глупые речи, ведь они исходят из уст тех, про кого сказано: «воистину лишены разума и веры».

Невольница, пораженная и огорченная, пришла к шаху. После приветствия, оказав положенные шаху почести, она начала:

— Справедливость шаха — защитница униженных, покровительница оскорбленных и помощь покинутым. Всякое усилие лучезарных помыслов шаха в укреплении законов правосудия и усилении основ беспристрастности является предвестником долголетия царствования и началом вечности державы. Если бы такое гнусное и беспредельное насилие, которому подверглась я, совершилось по отношению к любой рабыне гарема, то ее жалоба, соответствующая закону о недоступности гарема и охране его, была бы удовлетворена, и пятно позора и клеймо бесчестия были бы смыты с полы целомудрия и подола ее добродетели. Такой поступок вызывает презрение и ненависть и не соответствует требованиям справедливости, законам *шариата и правилам благородства. Так как же поступят по отношению к покорной рабе, забота о добре и зле, выгоде и убытке которой согласно браку, освященному шариатом, и религиозному союзу препоручена благосклонности, милосердию и великодушию шаха?

*Если изъян был скрыт в тростнике, Прочным не будет копье в руке! Если дать противоядия сверх меры, То подействует оно вредней, чем яд.

— Слышала я, — продолжала женщина, — что один из везиров оклеветал и опорочил меня, вывел мои слова на площадь лжи и бесчестия, представил мои речи в одеянии позора и срама, пытался исказить мои поступки и извратить мои действия. Боюсь, что по вине речей везиров и вследствие оправдания шахзаде с тобой случится то же, что случилось с одним отбельщиком из-за непослушного и непокорного сына.

— Что эта за сказка? — спросил шах. — Расскажи.

Рассказ об отбельщике, его сыне, осле и пучине

— Передают со слов мудрецов и ученых, — начала она, — что в одном городе жил некий отбельщик. Был у него сын, глупый и бестолковый, беспечный и нерадивый. К тому же у него были порочные наклонности, безобразный вид, был он глуповатый и нерасторопный. Он был лишен нарядов разума и не спешил с добрыми делами.

Десница злодеяний и нога опасностей сына беспрестанно поражали и топтали отбельщика. Сколько ни увещевал, сколько ни наказывал его отец, испорченный характер и извращенная натура сына не исправлялись, не улучшались под воздействием гневных выговоров и суровых мер наказания. Насморк судьбы так поразил его обоняние, что он не чувствовал дуновений советов. Алчность и жадность, безумие и глупость настолько овладели им, что никакие блага и милости не могли излечить и оздоровить его. Он совсем не сдерживал свою животную, звериную натуру. Словно заржавленное железо и жженый свинец, которые, как бы их ни приукрашивали, никакими ухищрениями невозможно обратить в прежнее состояние и привлечь к ним внимание покупателя, — так и он постоянно ранил и терзал сердце отца уколами шипов. Мысли отца всегда были омрачены, он постоянно был полон страха перед опасностью его глупостей и заблуждений. Он жил в предчувствии, что в один несчастный день из-за безудержной глупости сына случится большое бедствие, из-за его порочного поведения постигнет его страшная напасть.