Синдбад-Наме

*О, ты, кто пестует души нам и украшает лица,
О ты, дарующий свет тому, кто жалким глупцом родится,
Неверье и вера всегда идут путем твоего прозренья,
И сотоварищей у тебя не было в день творенья.
Тут все везиры и надимы стали восхвалять шахзаде.
Браво! Браво! Глаз дурной пусть тебе не повредит.

* * *

*Во власти Аллаха, обоих миров господина, Разъединенное в мире собрать воедино.

Затем шах приказал опозорить и осрамить перед всеми людьми рабыню, которая оклеветала и опорочила царевича, обвинила его в преступлении и святотатстве. Он повелел поступить с ней так, как подсказывает долг разума и как требует возмездие.

Когда привели рабыню, шах велел ей остановиться у входа в тронный зал и обратился к ней с такой речью:

— О блудливая развратница! О позор среди жен и срам среди супруг! Ты не устыдилась людей и не устрашилась бога, так коварно поступив с моим сыном, обрекая меня на позор в этом мире и возмездие в том?!

*Могучих дождей потоки не смоют за двести лет
Тобою, презренная, поднятой пыли великих бед.

Рабыня ответила смиренно и покорно:

— Я признаюсь в своей вине и сознаюсь в преступлении. И коль скоро я совершила проступок и прегрешение, достойные наказания и возмездия, порицания и упреков, то я заслуживаю осуждения и кары. И какое бы наказание я ни понесла, оно не будет чрезмерным. Но раз царевич вознамерился погубить меня, я вынуждена была оказывать ему противодействие в силу религиозности и веры, благородства и добродетельности, чтобы спасти себя из гибельной пропасти.

*Если, имея копье, в нужде не найдешь коня,
Копье оседлаешь ты, коварство судьбы кляня!

— Да не скроется от блистающего царского разума, частицей которого являются солнечные лучи, — продолжала рабыня, — что для каждой божьей твари дорога ее жизнь и она любит ее больше, чем жизнь кого-либо другого. Ведь говорят:

Сердец живых существ по злобе не обидь,
Жизнь — драгоценный дар, сердца стремятся жить.

— Когда кто-либо покушается на живое существо, то по законам самозащиты ему следует устранить нападение и по мере возможности сокрушить врага рукою гнева, ибо ни один решительный муж с чистыми намерениями не согласится на утрату души и гибель тела, будет сражаться с врагом не на жизнь, а на смерть и скажет:

*Быть может, на этом пути мне не следует жизни жалеть,
Но сердцу застыть и не биться бессилен я был повелеть.

— И вот теперь я пребываю в унижении, — говорила она, — и готова сердцем к наказанию. И что бы шах ни приказал, никто не сможет сопротивляться, и какое бы повеление ни отдал, оно может быть воспринято только с покорностью и смирением.

Да будет исполнен твой приказ,—
Важнее он велений судьбы.

Шах тогда спросил везиров и *надимов:

— Какого наказания заслуживает эта коварная злодейка?

Один из них ответил:

— Надо выколоть ей глаза, ибо именно глаза ее являются бедствием для людей. Пока она не увидит чего-либо глазами, до тех пор не возжаждет этого, а пока сердце не захочет, язык не осмелится произнести греховное слово.

Проводниками были глаза на роковом пути,
Они в ответе, что мне пришлось дорогой страстей идти.

— Надо вырвать клинок ее языка из ножен рта, — предложил другой, — чтобы она не порочила людей, чтобы не произносила ни ложных слов, ни клеветы, ни наветов, ни поклепа.

Увидел господь, что язык наш — презренный порок наших тел,
В *зиндане рта языку он сокрыться тогда велел.
Зиндана не разрушай ты, не трогай господних дел,
Пусть даже границу пристойного нарушить язык посмел!

Третий предложил:

— Отрубим ей ноги, чтобы она не могла спешить туда, куда влечет ее страсть, чтобы она не ввергла себя в гибельную пропасть.

А еще кто-то посоветовал:

— Исторгнем ее сердце, чтобы она не питала вожделений, ибо сердце — место фантазий и средоточие порочных желаний.

Так как я рукою сердца был пленен уже давно,
То теперь моей рукою будет сердце пленено.

Рабыня ответила на это так: