Его настигло опустошение, медленно пожирающее все вокруг; как голодный огонь, лишающий жизни. Мрачное наступление, приходящее беззвучно, разве что его следы оставляли чересчур глубокие шрамы.
— Я просил тебя распространить слухи про автомобильную катастрофу, помнишь?
— Ну да. Бред полный!
— Это правда.
Мэвис сглотнула. Да, подумала девушка, Ева действительно напакостничала, вот только неужто девчонка из провинции, эта милая девочка с невинным личиком, может сотворить такое?
— Да ты шутишь!
Дилан лишь помотал головой.
— Ева всерьез хотела меня убить. Я не вру.
— Так потому ты...
— Да, — опередил ее догадки Дилан, — я стал инвалидом из-за нее.
6. Охотник и жертва. Шах и мат
Оказавшись в большом городе, пропавшая на неопределенное время знаменитость должна, подобно сове, крутить головой во все стороны.
«Нельзя попасться под объектив. Держи рот на замке — мало ли что!» — словно назойливые мухи, витали в сознании мысли.
Раньше Саймон не избегал внимания, даже наоборот: он возгорался от любой искры; однако теперь он застрял в глубокой, непроглядной трясине траура. Узнай его кто — шарахнется, как черт от ладана.
Его опустошенный взгляд довел Еву до слез. Окрашенных иссиня-черных волос не было и в помине: взъерошенное каштановое гнездо еле-еле колыхалось под дуновением ветра. За версту, несмотря на медицинскую маску, резко выделялись напряженные мышцы лица.
Ронан хотела позвать его по имени, но в ту же секунду припомнила целую лавину всевозможных неблагоприятных последствий. Девушка поспешно прикрылась схожей маской и выбежала из автомобиля; потом проследовала за его силуэтом, успевшим затеряться в нескончаемо бурном людском потоке.
— Эй, лосось! (прим. автора: Ева использует игру слов — лосось на английском "salmon", что частично созвучно с "Simon".)
Парень обернулся; его испуг мгновенно сменился спокойствием. Он подошел к ней и крепко, без лишних слов обнял.
— Задушишь ведь!
— Я скучал! — был ответ.
Внутри девушки все сжалось. Стоило его услышать, Ева поняла: она нуждалась в Саймоне как ни в ком другом.
— Поедем в наше местечко? — предложила модель, ласково поглаживая парня по спине. — В столь ранний час людей маловато, однако я перестрахуюсь и закажу закрытое.
— Что? Там есть vip-места?
— Да, недавно обустроили. Поехали, сам все увидишь.
Небо окрашивалось в насыщенные огненные цвета. Пламя расползалось медленно, жадно проглатывая высотки, машины и жителей. Рука Саймона опустилась на полуоткрытое окно, а затем он высунул ее, пальцами поигрывая с ветром. Отросшие кудри засияли в бронзе. Он с блаженством закрыл глаза, губы его тронула легкая улыбка.
— Я напрочь забыла твой натуральный цвет, — промолвила Ронан, с трепетом смотря на друга. — Этот подходит тебе больше.
— Напоминает о папе. Впредь даже под дулом пистолета не соглашусь на покраску.
Ева прикусила язык. Ей хотелось поддержать Саймона, но он был человеком закрытым: никогда не делился эмоциями, рассказывал о проблеме лишь после того, как находил решение. Зная, что тема смерти нанесет очередную порцию боли, Ронан намеренно избегала ее.
Что-то вдруг пошло не по плану.
— Мне очень жаль, Сай, — сказала она.
— Мне тоже, хотя отчасти я рад, что все произошло... быстро. — Слова давались Саймону с неимоверным трудом. — Он мучился всю свою жизнь. Благо это в прошлом.
— Да упокоится его душа с миром.
— Аминь, пускай я не верю в Бога.
Еву затянуло в липкую, гнетущую тишину. Ее терзало незнание, как приободрить друга или сменить столь неприятную тему. Засасывало, будто в болото, все глубже, глубже, глубже...
— Как дела в "VOMA"? Что там с Итаном? — Но Саймон всегда был сообразительнее. И быстрее.
— Нормально. Итан с головой в работе, по агентству прохлаждаются корейцы-практиканты, так что особо не удивляйся.
— А Мэвис?
«Опять эта проклятая девчонка! И это мерзкое имя!» — подумала Ева.
Однако интерес Саймона ее совсем не удивил. Вероятно, в глубине души она более чем знала, что он решит о ней заговорить.