Собрав в себе всю уверенность, девушка избрала в качестве обороны ложь:
— Не знаю.
— Врешь.
Ева закатила глаза. Отступать некуда, да и мусолить неприятную тему слишком долго не хотелось.
— Все у нее хорошо. Карьера идет в гору.
— Но не в "VOMA".
— Не в "VOMA".
— По твоей милости.
Ева злобно уставилась на Саймона. Казалось, лишь сейчас она заметила, как он возмужал, как сильно изменился: черты будто стали грубее, глаза — строже. Это после отца или из-за Мэвис?..
— Ева, милая, — начал он, — ты мой лучший друг. Нужно ли напоминать, что при любом жизненном раскладе я буду на твоей стороне? Да, пускай я и пропал на столь длительный период времени, это не мешало мне думать о тебе, переживать за твое благополучие. Но...
— Но — что?
— Ты разрушила ей карьеру.
— В игре престолов ты либо побеждаешь, либо погибаешь*, — возвышенно процитировала она. (прим. автора: очередная цитата из «Игры престолов». Автор явно озабочена этим шоу, друзья.)
— Правда, никакой игры не было. Ты сама выдумала войну. И сама в ней победила.
Реплика ударила сильнее кнута. Ей не нравилось то выражение, которое расцвело на лице друга, — в нем отражалось сплошное безразличие. Обычно Саймон так смотрел, когда затевал драку, словесную перепалку или просто был не в духе и замирал на грани от срыва. Было тревожно, что же он задумает на сей раз.
Саймон обогнал разрастающиеся в голове оправдания и продолжил:
— Ты стала гнать на Мэвис на пустом месте. Она не угрожала ни тебе, ни твоей карьере. Просто она...
— Она всегда была лучше, — призналась Ева, — и я испугалась потенциальной конкуренции, ибо однозначно бы ей проиграла. Потому решила напасть первой.
— Так ты наконец признаешь свою вину?
— Отнюдь, потому что в противном случае на ее месте была бы я.
— По-твоему, нашелся бы кто, позволивший ей?
— Все возможно.
— Знаешь, чем ты меня иногда раздражаешь? Ты не одна, однако при этом всех игнорируешь.
Ева нахмурилась. Теперь напрягала не только тема разговора, но и тон, которым он с ней говорил.
— А ты, как погляжу, приехал чисто почитать мне нотации?
— Я просто хочу, чтобы ты прекратила тащить эту ношу. В твоем окружении присутствуют люди, готовые порвать за тебя любого. И все же ты продолжаешь высокомерно себя вести, будто никакой поддержки не существует. Придерживаешься низких методов... знаешь, вот поэтому Мэвис и вцепилась в твоего Дилана...
Ева застыла, резко затормозив. Благо дорога была полупустой, потому она кое-как припарковалась.
— Откуда ты знаешь?
— Ощущение, будто не я был в отпуске, а ты. Мы модели, Ева. Все, что нас касается, расползается со скоростью геометрической прогрессии.
Ронан зажмурилась, словно еще могла отгородиться от услышанного. Каким бы ни было отторжение, реальности избежать нельзя. Удивительно; всего на миг она позволила себе побыть обычным человеком, как цепи вновь обвили лебединую шею, вновь принялись душить.
— Вот черт.
— Мэвис вознамерится опустить тебя ниже плинтуса, — заметил Саймон. — Я, разумеется, буду на нее зол, но...
— Я получу по заслугам, — Ронан закончила его мысль на лету.
Саймон смягчился. Ясное дело, за столько лет общения он больше не смотрел на нее как на подругу; скорее, любил уже как родную сестру. Ему ли не знать, как нежна и уязвима ее истинная натура? Сердце заныло: а стоило ли так давить?
Пока Ева, опустив голову, пялилась вниз, Саймон одним движением притянул ее к себе.
— Иди ко мне, милая, — произнес он, поглаживая девушку по голове. — Мы все ошибаемся, слышишь? Это абсолютно нормально. Главное — ты и без моей помощи прекрасно знаешь, что за этим следует сделать.
Прикоснувшись лбом к широкой груди, Ева вдруг осознала, как ей порой не хватает людей; как сильно она ограничивает себя от поддержки со стороны. Это пробудило вихрь эмоций, потому она, вцепившись в Саймона мертвой хваткой, прослезилась.
Рассветало. Было далеко не до кофейни.
***
Тихое послеполуденное солнце скрылось за горизонтом, когда Ева стала прихорашиваться. Разве что с одеждой сложилась полная беда: то хотелось выделиться, то облачиться в повседневность.
У всего была одна причина: через полтора часа встреча с Да Хёном.
В сердце возникло легкое чувство надвигающихся обновлений: будто весна, обогнав осень и зиму, наступает на пятки. Неукоснительная связь с ним служила двигателем жизни, мотивацией покончить с Диланом раз и навсегда — она была настроена именно на это. И лишь после того, как пройдет очищение разума и тела, она признается ему в чувствах. Дальнейшую их судьбу пускай решает Хён. Ронан в любом случае будет благодарна даже за отказ.