Детская обида ни в какую не позволяла прислушаться к советам Маргариты. Разве переживший боль человек станет причинять ее своему ребенку? Тогда почему мать, воспитанная чрезмерно суровым и порой притесняющим отцом, решила продолжить нескончаемый цикл? Она ведь могла закончить все на собственной персоне.
Прошло трое суток. Ким оповестили о ряде возникших проблем; пора возвращаться в офис, ставший слаще меда. «Так почему она состроила недовольное лицо?» — Еве оставалось только гадать.
Как бы упорно девушка ни старалась, она оставалась зрячей — хоть лопни, хоть тресни, а мать все-таки изменилась. Это раздражало Еву пуще прежнего: та злилась на себя за пустые надежды.
Узнав об отъезде, Ева состроила равнодушие. На деле же модель металась между противоречащими друг другу чувствами: с одной стороны, Ронан злорадствовала, предвкушая одинокое и спокойное пребывание в доме; с другой же — приуныла, гадая, когда встретится с матерью в следующий раз. Почувствует ли она тогда хоть толику заботы?
(Мы не можем долго держать обиду на тех, кого действительно любим.)
В свою очередь Ким Ронан пыталась прощупать и без того рыхлую почву — настолько шатким ей все казалось. Что же изменилось за всего пару дней? Ведь они жили душа в душу, нашли общий язык. Женщина терялась в догадках, как и в вещах, которые никак не могла тем вечером уложить в чемодан. Хотелось лечь на пол и завыть от бессилия.
Заставила ее быстро вырасти, лишила даже малейшей поддержки; даже сейчас, когда она пережила абьюзивное отношение, так ничего и не сделала. Теперь и вовсе ее покидает. Покрытые морщинами руки выпустили из хватки бархатный платок; тот медленно, будто под дуновением ветра, упал на пол. Ким последовала за ним. Оперевшись спиной о бок разобранной кровати, женщина, пожалуй, впервые дала волю настоящим эмоциям.
«Мама, если бы ты не умерла и воспитала меня должным образом, стала бы я толковой матерью?» — подумала Ким.
Ясное дело, ответ нужно было искать в себе.
***
Еве было неспокойно. Нестабильность с матерью, возвращение Мэвис и сотканные из неопределенности отношения с Хёном... все это было ничем перед страхом столкнуться с Диланом вновь.
Пускай и избавившись от одного источника несчастья, она интуитивно понимала, что из этой грязной трясины выбраться сложно.
Он сказал, что, несмотря ни на что, она его. Страх влез в голову жадным червем, прогрызающим разум изнутри, словно то сочное яблоко. Ева предчувствовала его дальнейшие шаги: узнав об отъезде матери, он определенно наведается домой. И одному Богу известно, что он с ней сотворит.
Объяснять что-либо девушка не видела смысла: напыщенность Клеймана не ведала границ. Скажи она, что не желает с ним иметь и малость общего, как ее ждет очередное рукоприкладство. Но девушка отныне не одна. Она знала, что, обратившись к Марго или Хёну, получит приют на день-другой. Главное — найти после этого невзрачное местечко перекантоваться, пока не разрешатся остальные проблемы. Плюс ко всему нужно привести в порядок ментальное здоровье.
Отпуск отнюдь не был отпуском. Скорее, он предрекал для работающего человека крайне резкие метаморфозы. Пришлось вытеснить из повседневности хоть что-то с целью подготовить подушку безопасности.
Благо план поиска жилья был значительно ближе к реальности, нежели проваленный план мести: Ева попросит выехать на разговор с арендодателем одного из парочки своих самых близких людей, дабы согласовать договор на их имя, а потом переедет. Конечно, вставал вопрос маскировки от остальных жителей, однако даже это лучше, чем ничего.
Внезапно Ким Ронан вырвала ее из вереницы дум, протягивая сувенир.
— Это кхмерская статуэтка Шивы. Надеюсь, она тебе понравится. (прим. автора: Шива — бог в индуистской мифологии, который считается не только разрушителем всего сущего, но также создателем мира; эдакий сеятель хаоса и одновременно милостивый родоначальник. Здесь есть своего рода символизм: Ким преподносит ее с определенной целью — чтобы дочь «разрушила» свою жизнь и обустроила ее заново.)
— Откуда она у тебя?
— Выкупила на аукционе. Она небольшая, хотела подарить.
Ева слегка улыбнулась. Пальцы бережно прошлись по подарку, ощущая под собой шершавость. От статуэтки исходил нежный, приятный, похожий на ладан аромат. Вопросительный взгляд дочери натолкнул Ким объясниться: