— Иб, прости! Бог ты мой... — Его глаза обеспокоенно бегали по ее фигуре.
Будь Ронан в полном порядке, она бы с радостью выдавила напоследок его змеиные очи.
Клейман звонил кому-то, а затем что-то отчаянно ей нашептывал.
Граница, прочерченная между ней и Диланом, оказалась никчемной Линией Мажино* — затуманенное сознание от проведенной параллели так и заливалась смехом. (прим. автора: Линия Мажино была одним из самых масштабных и дорогостоящих проектов французской армии в 20-х и 30-х годах XX века. Она была построена для защиты Франции от возможной агрессии Германии, однако, когда Германия атаковала в 1940 году, армия попросту обошла Линию Мажино с севера. Можно сказать, что ЛМ не оправдала своих надежд.)
И, несмотря ни на что, она чувствовала себя живее всех живых.
11. (1) И так по кругу
Ева лицезрела поле — широкое, объятое золотой осенью, с огромным пустым холмом посередине. Лишний раз не раздумывая, она ступила на грунт, потом шагнула в траву — та легонечко, совсем неощутимо защекотала тонкие щиколотки. Все еще спелые ягоды падали на землю, лопались под тяжелой человеческой поступью, пачкали босые ступни. Она двигалась почти воровато, не сбавляя шагу. Все, чего ей хотелось, — подобраться к древу поближе.
А для чего? Непонятно.
Внезапно она услышала смех — точно ласковый звон колокольчиков, он заставил ее содрогнуться до кончиков пальцев. Тело напряглось гитарными струнами. Однако, обернувшись, она так никого и не увидела.
Гнетущая тишь подталкивала к необъяснимым, будто-то потеряно, думам.
«Хочу его увидеть!» — резко возникла в ней и так же резко прервалась мысль.
Ветерок, поигрывая с волосами, озорно перебрасывал их с одной стороны на другую. Льняное белое платье больше походило на простенькую рубаху, в которой не жарко и не холодно.
Подойдя ближе, Ева заметила широкий пень — то, что осталось от дуба.
Неподалеку высился небольшой росточек: хилый, совсем невзрачный. Он сгибался, поддавался ветру, что с каждой секундой становился все угрюмее и угрюмее. Опустившись на колено, девушка кончиками пальцев погладила зеленые листочки. Растение лелеялось и грелось одной ею куда сильнее, чем солнцем и целым миром.
«Разве можно так просто искоренить то, что было выращено твоими же усилиями?» — вдруг пришло на ум Еве.
Ответа на свой вопрос она так и не нашла. Оттого и думать об этом резко перехотелось.
Девушка все смотрела на растение, не в силах пошевелиться.
Однажды он пронзит небеса. И благо на сей раз громоздиться на поляне будет не зловещий дуб.
***
— Учитывая ситуацию, вашей дочери несказанно повезло: сломаны только шестое ребро слева и правые рука и нога, — заявил врач. — Ее жизни ничего не угрожает, так что, пожалуйста, не переживайте столь сильно.
Ким кивнула. Слова доктора вдохнули в нее спокойствие, оттого напряженные плечи расправились и опустились. Глаза чуть засияли, пускай она, казалось, выплакала все слезы.
— Когда вы подпишете согласие, — продолжил специалист, — мы оценим состояние пациентки и уже сегодня проведем операцию. Единственное, что мне хотелось бы вам сообщить... — мужчина вздохнул. — Дело в том, что ее переломы очень серьезны. Боюсь, срок реабилитации растянется на пару месяцев, а вот рука, увы, функционировать в полной мере отныне не сможет.
Женщина вновь кивнула — душили слезы. На самом деле совсем не важно, как долго Еве придется восстанавливаться. Главное — что она жива.
— Что скажете о ранах от осколков? — наконец заговорила она.
— Пару ран были глубокими, но мы их уже зашили. Они ничего не задели. Госпожа фортуна приняла сторону вашей Евы.
Двери открылись, и в коридор затолкали каталку. Лежащая на ней Ева была бледной, словно мраморная статуя. Лицо полностью в ссадинах: на левой скуле протянулся широкий синяк, губа разбита. Опухшие, налитые кровью глаза петляли по стенам и потолку.
— Вы меня слышите, мисс? — Девушка согласно моргнула. — Хорошо. Вам предстоит установка спиц. Через час мы вас обследуем, понаблюдаем за вашим состоянием; позже, не обнаружив отека тканей, проведем операцию. Если будет сильно болеть, обязательно попросите дать еще лекарств. Кнопку вызова мы закрепим ближе к руке, не беспокойтесь.
— Эбби! — воскликнула в дорогу женщина. — Моя девочка, все будет хорошо! Мама рядом!
Услышала она или нет — оставалось лишь гадать.
Вскоре ее покинул и врач. Оглушенная произошедшим, Ким Ронан не знала, что ей делать. Ходить туда-сюда и дожидаться вестей? Молиться за здравие дочери? или вновь истошно плакать? Но разве хоть что-то из этого могло Еве действительно помочь?