Я оставил его подумать над всем этим и догнал Элиота, ждавшего у двери с табличкой "Выход".
- Уходи, - сказал он мне. - Дорогу домой найдешь. Каждую минуту здесь можно ожидать "скорую" и репортеров. А тебе такая реклама ни к чему.
- Не рассказать ли мне о том, как Элиот Несс занимается укрывательством? - рассмеялся я.
Элиот улыбнулся, но в его глазах была тревога - то, что он здесь увидел, его обескуражило.
- Этот парень, вероятно, исполняет роль негодяя в спектакле негодяев, ведь так? - спросил он меня, пропуская вперед и закрывая за мной дверь.
ГЛАВА 7
Чикаго - город, где рядом, не замечая друг друга, живут бедные и богатые. Взять, к примеру, квартал, в котором находится мой офис. Стоя у бара на углу и глядя на Уэбэш, увидишь подпольное заведение Барни, ломбард, ювелирный магазин, ночлежку; выше - здания, на физиономиях которых, как забрала, красуются пожарные, лестницы, стоически смотрящие на железные опоры подземки - скажем прямо, не самый приятный пейзаж. Но тут же на углу, рядом с баром, сразу перед "Бинионом" располагается "Гарвард-Иель-Принстон-Клаб", через улицу напротив "Биниона" находится "Стандарт-Клаб", еврейский вариант "Юнион-Лиг-Клаба".
Некоторые, с виду богатые, люди устремлялись под навес "Стандарт-Клаба", в это здание из серого камня, полное достоинства, а в это же время ниже, в этом же квартале, бродяги отсыпались в "Гостинице только для мужчин".
Ресторан "Святой Губерт", выбранный генералом Чарльзом Гэйтсом Дэйвсом для нашей встречи за ланчем, находился на Федерал-стрит, в двух шагах от "Юнион-Лиг-Клаба", где генерал, вероятно, собирался задержаться после своего совещания с двумя евреями (хотя ни дядя Льюис, ни сам я не поднялись бы до такого доверия; мы "не обманывались ожиданием"). Может быть после нашей встречи генерал, покуривая свою дорогую трубку с длинным мундштуком, даже собирался обменяться мнениями по этому поводу с другим "банкстером" из управленческой верхушки (большие "шишки" из банкиров часто обращались к чикагцам положением пониже, вроде вашего покорного слуги) в комнате "Юнион-Лиг-Клаба" стоимостью миллион долларов в ослабевших акциях и облигациях. Таких комнат в Чикаго много-много, это стало возможно из-за депрессии; и, конечно, приятно узнать, что и у банкстеров бывают времена по части настроения. Мой дядя, конечно, являлся членом "Стандарт-Клаба", но мы не смогли бы прийти туда на ланч вместе с генералом Дэйвсом, потому что Дэйвс не был евреем - знаете, все работает в двух направлениях, но срабатывает чаще только одно.
Прогулка была всего на несколько кварталов. Температура около сорока13, шел дождь. Подходящая погодка для того, чтобы идти в английский гриль "Святого Губерта": Федерал-стрит немного напоминала узкую, мрачную лондонскую улочку. Все здесь было нечетким из-за тумана, и мое состояние этому соответствовало.
Я не мог проснуться почти до одиннадцати, потому что, вернувшись на трамвае к Петле слишком поздно, чтобы идти к Джейни, завалился до поздней ночи в заведение Барни.
Так что пробудился я с пересохшим горлом и больной головой. Не имея времени на то, чтобы воспользоваться предложением Барни и освежиться в "Моррисоне", я все проделал над раковиной в умывальной своей комнаты-конторы. Одетый относительно чисто, я, наконец, появился в "Святом Губерте" с трехминутным опозданием, что для меня было большим достижением. Но по виду моего дядюшки (когда одетый в красное официант указал мне столик, который они занимали с генералом) можно было подумать, что я опоздал на три дня. Господи, я был в чистом костюме, как и обещал, что же ему еще нужно?
Он хотел большего. Дядя встал, улыбнувшись, и внимательно посмотрел на меня. Улыбка была вымученной, а вот взгляд - нет. Он жестом указал мое место за столом. Генерал тоже поднялся.
Дядя был похож на моего отца, но потоньше и повыше, одет в костюм цвета морской волны с жилетом и галстуком-бабочкой. Волосы и усы у него были, как соль с перцем, соли побольше, и брюшко, которое бывает у худых мужчин среднего возраста, если они хорошо питаются.
Генералу было что-то около шестидесяти, из тех мужчин, которые умудряются выглядеть худыми и мускулистыми в одно и то же время; с длинным лицом, самой выразительной чертой которого был длинный, свисающий нос, задуманный так, чтобы доставать до длинных, сложенных трубочкой, сжатых губ. Волосы у него были тоже, как соль с перцем, но больше перца, и слегка изумленная улыбка. Глаза сонные, как у человека настолько самоуверенного, что ему не нужно было самоутверждаться - это была данность. Одет он был в темно-серый костюм в светло-серую полоску и серый полосатый галстук. Он протянул руку для рукопожатия - оно было крепким.
Я сел. О генерале мне было кое-что известно. Он был почетным гражданином Чикаго номер один. Не только в качестве банкира, но и слуги общества. Звание генерала он получил во время службы у Першинга интендантом в армии Соединенных Штатов во время Великой войны, после которой стал автором "плана Дэйвса" для послевоенного восстановления Европы. При Мак Кинли он контролировал денежное обращение и, конечно, был вице-президентом при Кулидже. Он даже на Гувера работал: недавно возглавил Корпорацию финансовой реконструкции, чтобы помочь в критических ситуациях удержаться на плаву тем банкам, которые пострадали от депрессии, но вынужден был уйти в отставку, спасая свой собственный банк. Но Корпорация финансовой реконструкции предоставила его банку кредит в девять миллионов сразу через три недели после того, как он сложил свои полномочия президента этой корпорации.
Но даже такой циник, как я, должен отметить, что у Дэйвса было по крайней мере одно хорошее качество. В память о сыне, умершем в возрасте двадцати двух лет, он построил приют для людей, потерпевших жизненный крах, с платой шесть центов за постель и три цента за еду. Отель Дэйвса "Для мужчин" был "Ритцем" среди ночлежек и поистине милосердным деянием.
Дэйвс уселся, то же сделал и дядя, который представил нас, как если бы мы не знали, кто мы такие. Они пили чай. Вскоре его подали и мне. Атмосфера в "Святом Губерте" напоминала гостиницы, описанные в своих романах Диккенсом. Официанты в красной униформе говорили с английским, вероятно, естественным акцентом. Репродукции сюжетов, изображающих охоту на лис и прочие спортивные занятия, висели на каменных неоштукатуренных стенах, а наискосок через комнату находился камин, от которого веяло теплом и домашним уютом. Потолок был низкий; с балок свисали длинные глиняные трубки, и несколько гостей - настоящие мужчины - их курили.