Сняв меховое пальто и аккуратно уложив его на столе, она встала, положив руки на свои стройные бедра, и сказала:
- Я еще никогда не видела раскладную кровать.
- Хочешь посмотреть, как ее разбирают?
- Да. Это интересно.
- Хлопот немного, - добавил я.
- Ох, не знаю, - ответила она. - Выключи свет, пожалуйста.
Я выключил свет.
Она начала медленно раздеваться. На улице пульсировали неоновые огни. Она не собиралась меня поддразнивать - просто была во всем методична: расстегнула пояс, сняла кофту и вскоре осталась в лифчике и кружевных трусиках. Соски полных, безупречной формы грудей уперлись в ткань лифчика; кружевные трусики плотно облегали бедра, пояс для резинок крепко сидел на трусиках. Темные, тонкие, прозрачные чулки подводили ее ляжки к тому месту, где протянулась полоска голой кожи и куда спускались трусики. А потом кружевные трусики спустились окончательно, и ко мне воззвал ее сердцевидный мысок. Джейни сняла лифчик, и на меня вызывающе глянули розовые соски ее грудей. Она стояла, опустив руки вдоль бедер, и нежилась в неоновом сиянии: с немного откинутой назад головой, улыбаясь бесстыдной, заводящей улыбкой, сознающей, насколько она красива, сознающей, какая в ней есть власть. Потом медленно подошла и стала раздевать меня.
В ее руках оказался презерватив, очевидно, принесенный с собой. У нее на квартире был запас, и она нежно и любовно натянула его на меня.
Она была первой девушкой из известных мне раньше, которая предпочитала положение сверху, ну, а я и не возражал. Она ловко оседлала меня, и я мог за ней наблюдать, видеть, какая она красивая, когда откидывает назад голову, потерявшись в самой себе... Я обхватил ее крепкие груди и вошел в нее, осторожно управляя ею снизу, а она гарцевала на мне сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Она сжала мне грудь и застонала, и стонала до тех пор, пока стон не перешел в подобие рычания. И тогда мое семя перелилось в нее, точнее, в презерватив.
- Я очень хочу быть в тебе по-настоящему, - сказал я. Она грустно улыбнулась, все еще оставаясь на мне.
- Тебе хочется сына, правда?
- Да. Я хочу семью... С тобой.
Джейни осторожно сползла с меня. Когда она шла в умывальню, половинки ее попки очаровательно подрагивали, будто от смеха. Вернулась она с куском туалетной бумаги и, завернув снятый с меня презерватив, вышла и спустила его. Подойдя к столу, надела трусики и лифчик и вернулась в постель. Мы забрались под одеяло. Она прильнула ко мне, прижавшись губами к шее.
Мы долго молчали. Я даже подумал, что Джейни уснула, но вдруг она спросила:
- А ты не думаешь, что еще можешь принять предложение Сермэка?
- О чем это ты?
- Ты сам знаешь. Вернись в полицию. Стань сержантом, помощником коронера. Сделайся одним из тех в специальных командах.
- Одним из команды негодяев? Хочешь, я тебе расскажу кое-что о мэровой команде по борьбе с бандитизмом?
Я рассказал ей, как застрелили Найдика.
- Не понимаю, какое отношение это имеет к тебе, - заметила она.
- Даже для Чикаго эта команда ведет себя подлей некуда, Джейни. Я не считаю себя благородным бессеребренником, но эти парни... Ты ведь знаешь, как умер мой отец.
- Он застрелился из твоего револьвера. Это было давно, Нейт. Пора бы и забыть об этом.
- Не так уж давно это и было. Всего полтора года прошло. Он сделал это потому, что я дал ему деньги.
- Да, я знаю. Ты хотел, чтобы он снова открыл магазин, и дал ему тысячу долларов, которые получил как поощрение за свои свидетельские показания по делу Лингла. Это старая история, Нейт. Тебе пора ее забыть.
- Я дал ему деньги и сказал, что сэкономил, но кто-то ему сообщил, откуда они взялись, и он застрелился из моего револьвера.
- Я это знаю, Нейт.
- И сейчас я кое-кого убил из этого же оружия. Кого-то, с кем даже не был знаком, и все из-за моей репутации - будто меня можно купить и в случае убийства прикрыться мной. В городе любой человек считает, что я продажный.
- В этом городе каждый продажен.
- Мне это известно. Я не девственник.
- Неужто?
- Прекрати. Хочу быть только самим собой и жить в ладу со своей совестью.
- А я думала, что ты со мной хочешь жить.
- Да, хочу. Хочу нарожать с тобой детей и зажить счастливо.
- Это сладкая мечта. Мечта, которая легко может стать реальностью, если только ты примешь одно из этих предложений.
- Каких предложений?
- Предложение Сермэка. Или Дэйвса... Черт возьми, Нейт, даже Фрэнк Нитти предложил тебе работу и деньги.
- Хочешь сказать, что ты все это одобряешь?
- Не мое дело, как ты собираешься жить. Но если я хочу стать твоей женой, то мое дело морально тебя поддержать.
- Послушай, - сказал я. - Я всегда хотел быть детективом. Копы, выгнанные из полиции, не могут этим заниматься. У меня сейчас есть шанс попытаться сделать что-то самостоятельно, по-настоящему. Это не может не выгореть. Можешь ты дать мне одну попытку? Можешь дать мне, положим, год? Оказать ту самую моральную поддержку, о которой ты толковала мне, Натану Геллеру, главе детективного агентства А-1, всего лишь в течение года. И если мой заработок не будет соответствовать, по крайней мере, заработку в департаменте полиции Чикаго, я брошу все и пойду к дяде Луи умолять его о работе. Согласна?
Джейни немножко подумала, потом кивнула, улыбнувшись.
- Хорошо, - сказала она, уютно прижимаясь ко мне. Потом добавила: Знаешь, работать в конторе казначейства графства по-настоящему интересно. Видишь много важного народа: видишь, как происходит масса интересных вещей. Взять хотя бы моего босса, мистера Дейли. Он примерно твоего возраста, Нейт, такой шустрый. Для всех он занимается налогами, но на самом деле политикой. Мистер Дейли не намного тебя старше, может, на пару лет, но занимается распределением работ, имеет дело с окружными политиками и другими важными "шишками"... А вечерами еще посещает вечернюю школу и скоро станет юристом, можешь себе представить? Он больше, чем другим, разрешает мне помогать ему, потому что хорошо знал моего отца и уверен, что я его прикрою, если понадобится...
- Как плохо, что ты уже помолвлена, - заметил я на это. - Иначе ты могла бы выйти замуж за маленького Мика.