Нитти со своим защитником заняли скамью подсудимых. Нитти, загорелый и здоровый на вид, но немного похудевший, был одет в голубой костюм из шерстяной саржи с синим галстуком. Он выглядел, пожалуй, как бизнесмен вот только волосы напомажены.
Я услышал, как Лэнг прошептал Миллеру:
- Господи, посмотри на Нитти. Он загорел, как вишня. Где этот макаронник мог так загореть?
Я сказал так же тихо, как Лэнг:
- А вы, парни, не слышали? У Нитти были каникулы в Майами.
Они повернулись и тупо посмотрели на меня. Потом Лэнг прошептал:
- Не шутишь?
- Ни в коем случае. Он вернулся на следующий день после того, как подстрелили Сермэка. Вероятно, пока он выздоравливал после вашей полицейской работенки, у него получилось что-то вроде испорченного отпуска у водителя.
Лэнг подумал и тяжело сглотнул. Миллер за своими толстыми линзами, по-видимому, тоже складывал два плюс два.
Потом, забыв, что надо быть приятным, Лэнг ухмыльнулся и заметил:
- А почему это ты так хорошо все знаешь?
- Слыхал когда-нибудь о парне по фамилии Несс? - спросил я.
Они опять задумались.
Адвокат Нитти (хорошо одетый итальянец, ростом еще ниже, чем его клиент) требовал отсрочки суда.
- Я хотел по этому делу задать вопросы трем служащим, - объявил защитник, - я получил это дело только в прошлую пятницу, и мне нужно время, чтобы его изучить.
Судья попросил Нитти выйти вперед и спросил, признает ли он свою вину?
- Я невиновен, - ответил Нитти. - И хочу судебного разбирательства.
Лэнг нервно заерзал на своем месте.
Защитник Нитти спросил о законах по отсрочке судебного разбирательства, и, вопреки требованию прокурора о немедленном слушании дела, оно было отложено на шестое апреля.
Я занимал крайнее место, поэтому встал первым, собираясь уйти.
Лэнг остановил меня, улыбаясь:
- Думаю, в апреле я тебя еще увижу.
Вставший следом за ним Миллер был похож на его растолстевшую тень.
- Полагаю, что да, - сказал он. Лэнг произнес театральным шепотом:
- Сделка есть сделка, Геллер. Я улыбнулся:
- Это сделка с мертвецом, и к тебе, осел, она не относится.
Лэнг забормотал:
- Геллер, послушай меня, Сермэк...
- ...мертв. Увидимся в суде. - И я ушел.
Глядевшие мне вслед, похожие на обмякших тряпичных кукол, Лэнг и Миллер напоминали сейчас футбольную команду, которая растерянно наблюдает, как форвард почему-то уходит с поля.
Я и сам не понимал, чего это так разговорился: хотел ли просто пугануть этих идиотов или еще что?
А вот прокурор - человек, похожий на маленькую собачонку, чей костюм, в отличие от адвоката Нитти, оставлял желать много лучшего, - оказывается, поджидал меня, намереваясь отправить не иначе как в преисподнюю.
- Не задержитесь на минуту, Геллер? - спросил он.
- Вообще-то я тороплюсь в свой офис.
- Я скажу вам только одну вещь. Вы не давали письменных показаний следствию, и поэтому вам придется быть заслушанным на Большом жюри.
- Это уже две вещи.
- Нет, одна, - сказал он. - Я о том, что вам ведь уже приходилось лжесвидетельствовать?
Судя по всему, он был опытным юристом - выдержал до конца паузу и вопросил:
- Ну, так как. Уделите минуту? И мы направились в его офис.
ГЛАВА 20
Был четверг, 6 апреля, и мы с Элиотом Нессом сидели в баре.
- Обычно я не пью пива на завтрак, - говорил Элиот с кривой улыбкой, поднимая кружку.
Это, конечно, было заведение Барни. В кабаке мы торчали одни-одинешеньки, за исключением самого Барни, который, сидя рядом со мной и напротив Элиота, рассуждал:
- Может, это единственная возможность, мистер Несс, таким способом свалить этот закон.
Несмотря на то, что оба они являлись моими друзьями, Барни и Элиот были едва знакомы и в тех редких случаях, когда я их сводил вместе, настаивали на обращении "мистер". Я пытался это изменить, но бесполезно: они слишком уважали друг друга, и я, видимо, не мог ничего поделать.
- Неужели все отменится - сегодня в полночь, сразу везде? - спросил я. Элиот помялся:
- Это затянется на месяцы. Но только из-за того, что снова разрешено пиво, не исчезнут агенты по сухому закону; во всяком случае, не сразу. - Он указал на стойку бара, позади которой выстроились бутылки, отражавшиеся в зеркале. - Вам известно, что вот эти крепкие напитки - все еще преступление?
Барни ответил:
- Я просто их еще не упаковал. Мы будем подавать посетителям только коктейли до тех пор, пока отмена закона не будет стопроцентной.
- Пока это вводится всего в трех городах, что составляет лишь два процента, - пояснил Элиот. - А можно мне еще кружку вон того?
- Конечно. Сейчас налью.
- Я могу и сам налить. Для меня это смена подхода - налить пива, не разбивая бочонок топором. - Элиот зашел за стойку и налил себе пива.
- Не валяй дурака, - обратился я к Барни, - неужели ты надеешься продержаться на пиве и коктейлях - без крепких напитков?
Он кивнул.
- Уинча и Пайена беспокоит в моем деле как раз тот факт, что я, известный, респектабельный еврейский претендент на звание чемпиона, управляю подпольным заведением. Так что сейчас, раз есть возможность открыться законно, я так и сделаю. И вы будете покупать свой ром здесь не из-под полы, как бывало прежде. Да пусть к нам сюда хоть сам Рузвельт заходит и смотрит.
Вернулся Элиот и, отхлебывая пиво, спросил:
- Когда они собираются устроить вам бой с Канцонери? После того, как в прошлом месяце вы отколошматили Билли Петроля, я не представляю, как они могут вас не допустить.
- Вы, мистер Несс, испортили мне сюрприз, - ухмыльнулся Барни. - Я еще не рассказал об этом Нейту, потому что сам еще не видел контракта, но знаю, что он подписан. Так что поединок за титул у меня в кармане.
Я не выдержал:
- И ты молчал! Когда?
- В июне. Собираюсь воспользоваться преимуществами от скопища народа на Всемирной выставке.
- Это просто невероятно, Барни!
- Для вас, парни, билеты у меня найдутся, если захотите, конечно. Придете оба, надеюсь?
- Попробовал бы не пригласить, - сказал Элиот и поднял тост в честь будущей победы. Барни повернулся ко мне.
- Налить тебе пива или чего-нибудь покрепче? Надо бы отпраздновать.