Не сказав ни слова, Тристан вышел из комнаты и направился к Моране.
Дайн сидел еще несколько минут, делая звонки соответствующим специалистам и пересылая электронные письма. Затем он встал и направился в комнату, где находилась Лайла.
Он открыл дверь, проскользнул внутрь, закрыл ее за собой и подошел к удобной больничной койке, на которой она лежала. тихонько похрапывая. На ее прекрасном лице были травмы плеча и неглубокие порезы, которые Кьяра нанесла ногтями. Дайнну нравилось ломать их и отрезая ей руку, прежде чем сломать ей шею. Он не испытывал никаких угрызений совести, убивая женщину. Женщины могли быть такими же, если не более, чудовищными, чем мужчины, и он знал это по собственному опыту.
Он стянул с себя пиджак как раз в тот момент, когда она повернулась во сне и лениво моргнула, открыв глаза.
Улыбка озарила ее лицо, словно луч света, пробивающийся сквозь облака, и Дайн наблюдал за ней, словно завороженный.
«Иди спать», — пробормотала она, вероятно, забыв, что она в больнице или что-то еще, что случилось. Дайн не собирался ей напоминать.
Он сбросил обувь и скользнул в кровать рядом с ней, пространство было тесным из-за его размеров, а кровать была слишком маленькой для них обоих. Ей было все равно, она повернулась к его груди и прижалась к нему, как холодное существо, ищущее теплого комфорта, и Дейнн почувствовал, что впервые за несколько дней делает полный вдох. Он обнял ее, слушая, как она снова начинает тихонько храпеть, ее губы приоткрылись, и дыхание падало на его грудь, согревая то единственное место, которое всегда было ледяным.
Он нежно поцеловал ее в лоб, закрыв глаза и приняв окутавшую его тьму.
Тьма была домом, в котором он жил, но она была домом. Он был домом.
Часть 4
Навсегда
«То, что создает внутри нас ночь, может оставить после себя звезды» — Виктор Гюго
Эпилог 1
Тристан и Морана, 6 месяцев спустя
В одно прекрасное утро, прямо на земле, где море встречалось с берегом в Шэдоу-Порте, Морана пошла к алтарю к мужчине, которого любила, готовая стать Каином.
В тот день, когда она потеряла способность пользоваться левой рукой, Тристан сделал ей предложение, совершенно так, как мог сделать только Тристан. Он купил кольцо в тот момент, когда нашел свою сестру, ожидая подходящего времени и подходящего предложения, и, к их удивлению, оно пришло на больничной койке, когда она была на грани срыва, а его закололи ножом. Он просто сел рядом с ней после того, как ей сказали, что ее левая рука бесполезна, что делает ее инвалидом на всю жизнь, и, не говоря ни слова, надел кольцо ей на палец, на левую руку.
Символичность происходящего не ускользнула от нее, и она заплакала еще сильнее.
Жизнь стала... другой с тех пор. Между тем, как он сталкивался с травмой, и физическими приспособлениями для нее, они нашли новую норму.
Новая норма, в которой она заново училась навыкам, используя только правую руку. Ну и что, что она могла печатать только одной рукой? Теперь она лучше использовала голосовые команды. Ну и что, что ей потребовалось больше времени, чтобы завязать его галстук? Он терпеливо стоял, наблюдая за ней с любовью, которую, как она знала, он чувствовал в своем сердце. Он никогда не говорил ей этих слов, и она не думала, что когда-нибудь скажет, но для нее это не имело значения, потому что он показывал ей каждую секунду каждого дня.
Им казалось правильным дать клятвы рядом с морем, которое они соединили, наблюдая за постоянным течением воды, символом приливов и отливов жизни, делая это на земле, которая когда-то хранила их травмы, и оставляя это в прошлом, идя вместе к лучшему, светлому будущему.
Морана пошла по проходу, держа Данте за руку. Тот факт, что он был у ее примерочной, готовый проводить ее вниз, тронул ее так глубоко, что она чуть не разрыдалась, под крики Зефир, которая только что закончила ее прическу и макияж и сказала, что он не водостойкий. Она сама справлялась с травмой, но, несмотря на то, что была беременна, ей все равно удалось с нетерпением ждать свадьбы.
Данте делал маленькие шаги, чтобы приспособиться к ее походке на каблуках и тому факту, что она была обременена самым тяжелым платьем на планете, почти в два раза тяжелее ее. Это был не первый выбор Мораны, но потом Амара сказала: «Ты выйдешь замуж только один раз», и Морана сказала «к черту все» и пошла за самым экстравагантным платьем. Амара была права. Она больше не выйдет замуж, не в этой жизни. Ее последний вздох, ее смерть будут принадлежать ему.