Она протянула руку, проведя пальцами по его темным прядям, которые были спутаны после нескольких часов его тренировок, ее бледная кожа контрастировала с его темной, подходящая картина для их внутреннего мира. Но она задавалась вопросом, лениво проводя пальцами по его волосам, о том, что должно было произойти. Она встретится со своей семьей, о которой она не знала, и она увидит своего сына, увидит, как он вырос в того мальчика, которым он был. Это было ужасно, но она не могла этого отрицать; она была взволнована тем, что не сделала этот выбор. Если бы это зависело от нее, она не знала, была бы готова к встрече с ними годами. Может быть, увидеть их на расстоянии, чтобы удовлетворить собственное любопытство, но ее самооценка все еще не позволяла ей верить, что она внесет какие-либо позитивные дополнения в их жизнь. На самом деле, ее самым большим страхом было разрушить ее. Она не хотела этого, не ради брата, который так долго ее искал, и сына, которым она пожертвовала с такой любовью.
«Перестань слишком много думать», — слова, тихие, но точные, заполнили комнату.
Ее рука замерла на секунду, прежде чем она продолжила гладить его, удивляясь тому факту, что он знает ход ее мыслей. так хорошо. Но тогда, это было то, что он делал. Он изучал, узнавал и использовал шаблоны против людей. Не ее, она знала это. По какой-то безумной причине, которую она все еще не понимала, она была единственным исключением из всей его личности, невосприимчивой к его лжи и манипуляциям, к его притворству и обману, к его силовым приемам и его коррупции. Единственная под его защитой и его заботой, та, которой он показывал свое истинное я без каких-либо ограничений. Она любила это в нем, то, что он был реален с ней.
И кто бы мог подумать, что человек, которого боялся весь преступный мир, человек, на обожженных руках которого было больше крови, чем она когда-либо могла себе представить, человек, который существовал в тени, захочет, чтобы его после соития гладила маленькая женщина, которая не могла предложить многого? Это была такая загадка.
«Почему я?» — произнесла она вопрос, который терзали ее шесть лет. Почему ее? Почему он выбрал ее из всех остальных девушек в ее точном положении? Теперь она знала, что это не из-за ее брата или его силы, потому что Дайн сделал свой выбор задолго до того, как проследил ее прошлое и ее родовую личность. Он приходил к ней, защищая ее, задолго до того, как узнал, что она связана с могущественным кругом.
Он повернул шею, его разнородные, гипнотические глаза обратились к ней, настороженные, несмотря на усталость, которую он, должно быть, чувствовал, давая ей полную степень той сосредоточенности, от которой у нее каждый раз перехватывало дыхание.
«Ты уже знаешь, flamma », — говорил он тихим голосом, его слова были прямыми. Он не считал себя поэтом, но слова, которые он ей дал, расцвели в ее сердце, как поэзия в стране страданий.
«Потому что я доверяла тебе?» — взмолилась она, зная, что он зависим от ее доверия, о чем он часто ей говорил.
Он вздохнул, полностью повернувшись к ней лицом и притянув ее тело ближе, прижав колено между ее ног, где она уже достаточно болела, она знала, что завтра ей придется идти осознанно. Но ей это нравилось. Она хотела почувствовать его внутри себя, уйти с ее плоть помнила прикосновение его плоти, поцелуй его металлических украшений глубоко внутри нее. Она хотела насладиться этим, ее сердце боялось, не зная, когда она снова будет с ним, как сейчас.
Он играл с прядью ее волос, не отрывая взгляда от ее лица. «Откуда это?»
Она пожала плечами. Она не знала. Она просто хотела остаться там, в этот момент, запертая с ним и вдали от мира, спрятавшись в номере высоко над землей, где никто и ничто не могло бы их коснуться. Потому что завтра все изменится, и она не знала, какими будут последствия этого. Она не хотела верить, что это повлияет на их отношения; она не думала, что это так, но та часть ее, которая нашла дом с ним, в нем, боялась потерять его. Она не хотела снова потеряться, дрейфовать в мире, полном людей, но в одиночестве. Она чувствовала, что ее видят с ним, понимают с ним, и она не хотела потерять это.
И она знала, что она это сделает, пусть даже временно. Он не мог пойти с ней.
Она сглотнула. «Я боюсь». Слова вырвались шепотом, тихое признание между их лицами, безопасная тайна, которую она доверила ему в темноте. Пока она была с ним, ее уязвимость была в порядке. Тьма не могла причинить ей боль, как и свет. Он владел обоими с разными лицами и разными именами, но одним и тем же мужчиной, и этот мужчина был ее. По какой-то причине он был ее.