С искалеченным криком Морана почувствовала, как волна за волной экстаза нахлынули на нее, оргазм был мощнее, чем любой другой из тех, что она испытала этой ночью. Она почувствовала, как пальцы Тристана вытащили ее, его рука обхватила ее спину, притянув ее прямо к своей груди, пока он пульсировал внутри нее, дергаясь, кончая с грубым звуком из своей груди, его лицо зарылось в ее шею, его член спазмировался внутри ее дрожащих стенок, наполняя ее своей сущностью, ее собственные руки были раздавлены на его груди.
Они тяжело дышали в течение долгих секунд, оставаясь вместе, не двигаясь, просто приходя в себя от кайфа, который они каждый раз получали.
«Мне тоже нравится, когда ты любишь меня трахать», — сказала она ему, прижавшись к его груди, довольная, прижав ухо к его колотящемуся сердцу, слыша, как оно медленно успокаивается, возвращаясь к своему нормальному ритму, и ее сердце тоже замирало.
Она чувствовала, как его веселят ее посткоитальные блаженные слова, и расслабилась в нем, довольная, как котенок, что напомнило ей об этом.
Она нарисовала пальцем петли вокруг его мускулистой груди. «Когда мы заведем кошку?»
Его рука лениво погладила линию ее позвоночника. «Кошка для тебя. Собака для Ксандера. Это будет сумасшедший дом».
Раздражение в этом голосе, пропитанном виски и грехом, заставило ее хихикать. Она сложила руки у него на груди, не обращая внимания на боль в левой руке после энергичной деятельности, которую она ей подвергла, и положила подбородок на руки, глядя на него сверху вниз.
Глаза его были закрыты, на лице застыло умиротворенное выражение.
«Тебе понравится», — заверила она его. Она надеялась. «Твоя сестра вернется с нами, да?»
«Понятия не имею», — грубо сказал он ей. «Я надеюсь, но я ни к чему ее не подталкиваю. Еще слишком рано, и ей... ей нужно время. Нам обоим нужно».
«Все в порядке», — Морана поцеловала его в сердце. «У нас есть все время в мире».
Его губы приподнялись в легкой улыбке, ее самое любимое на свете — его ямочки — проявились, когда он держал ее глаза закрытыми, гладил ее позвоночник и позволял ей прижаться к своему сердцу.
Глава 24
Амара, город Тенебра
Амара читала, что найти время и желание для секса было немного сложно в первый год родительства. К счастью, это не было проблемой для нее и ее мужа. С того момента, как врач дал ей зеленый свет, она была на ней, в ней, около нее больше, чем вне ее.
«Подними колено», — приказал ей Данте, его голос был таким чертовски грубым, что заставил ее содрогнуться, его темные глаза были такими горячими, что было чудом, что она не воспламенилась тогда и там, на полу кабинета. На том самом полу кабинета, на котором он сейчас стоял на коленях.
Золотое шелковое платье, которое она надела на вечеринку, лежало рядом с запертой дверью, возможно, порванное, как и его одежда, которая наконец-то свалилась после того, как они поддразнивали и испытывали друг друга на протяжении всей вечеринки. Его губы были у ее ушей всю ночь, представляясь гостям милыми пустяками в ушах его жены, в то время как он шептал все грязные вещи, которые он собирается сделать с ней и заставляя ее сохранять серьезное выражение лица. Было тяжело пытаться быть идеальной хозяйкой с мокрыми трусиками.
Амара подняла колено к краю стола и наклонилась над ним. Ей было иронично, что Лоренцо Марони проклял ее в этом самом офисе за тот же самый стол, которым она теперь владела, и ее муж боготворил ее за ним.
И оглядываясь назад, видя, как он ласкает себя, большой и жесткий, она почувствовала еще один прилив влаги. Амара облизнула губы, зная, что воздержаться от секса на несколько дней было очень хорошей идеей. Она знала, что это свело его с ума, но, боже, как она теперь пожинает плоды. Это не было намеренно с их стороны, просто это были несколько особенно загруженных дней. Данте наклонился вперед, накрывая ее спину, его губы снова приблизились к ее уху.
«Мой рот или мой член?»
Боже, ей нравилось, как грязно он говорил с ней наедине. Мир знал Данте Марони как отточенного, идеального джентльмена, и он был им, но он также был грязным, сексуальным мужчиной, и он выплескивал это на полную катушку, когда был с ней.
Трудный выбор, Амара усмехнулась. «Оба».
«Грязная девчонка», — прорычал он ей на ухо, нежно поцеловав.
Следующее, что она осознала, это то, как Данте поднял ее ногу выше, непристойно выставив ее напоказ всему помещению и своему взгляду, и провел языком полоску по ее киске.
Небольшой лиз. Амара прикусила губу. Еще один. Она застонала. Еще один. Ее грудь вздымалась. Еще один. Ее глаза закрылись.