С ношей на руках спустился по лестнице, прошёл через длинный темный коридор и остановился у двери. Прислонил девчонку к стене и отодвинул тяжёлую щеколду. Включил свет, обвел взглядом помещение: кроме единственного стула больше ничего не было. Положил её на пол, а сам отправился наверх... За матрасом.
Взяв всё необходимое, спустился в подвал и положил обездвиженное тело на матрас, засунул в рот кляп и залепил скотчем.
Посмотрел на девушку долгим серьёзным взглядом, запоминая каждую чёрточку. Сплюнул и быстрыми шагами отправился прочь...
☆☆☆☆☆
Отодвигаю тяжёлый засов железной двери в подвал. Приоткрываю, оставляя незапертой. Она лежит на полу, съежившись от страха. Кляп изо рта вынула, сучка. Будет наказана. Жестоко. За непослушание. Я научу её слушаться. Она подчинится.
Подхожу ближе. Ещё. Она пытается отползти дальше. Нагибаюсь и хватаю её за лодыжки, притягиваю к себе и даю хлесткую пощёчину.
- Не рыпайся, дрянь!
- Отпусти! Отпусти меня! Пожалуйста! - закричала девчонка, отворачиваясь от меня и, потирая щёку.
- Отпущу,... когда отпустит. - Резко дёрнул её голову вверх, схватив за волосы. В нос ударил лёгкий запах лаванды и нежного женского тела. Моего, блять, тела. Она пытается увернуться и я сильнее тяну её за волосы, притягивая лицом к своему паху. - Ты или слушаешься меня или я прямо сейчас разложу тебя на голом грязном полу и трахну во все щели, маленькая дрянь. Ты думаешь, ты лучше всех?! Думаешь, тебе всё дозволено?!... Нихрена! - Девчонка испуганно закатила глаза. Не хватало ещё, чтобы она вырубилась. - Не отключайся, блять. Не поможет. Ты почувствуешь всё. - Я свободной рукой гулял по её телу. Трогал грудь, теребил соски под тканью лёгкого платья. - Ты будешь умолять меня остановиться... Или не останавливаться, как пойдет. Всё зависит от тебя!
- Зачем?... Что я тебе сделала? - она уже не вырывалась, пытаясь заглянуть мне в глаза и найтитам ответы.
- Ты есть! Вот, что ты сделала!
Эви
Пульсация в висках. Мутное, рассеянное сознание. В нос бьёт неприятный запах сырости; прохлада осыпает и без того знобящее, потряхивающее тело волной едких, дрожащих мурашек. Веки тяжёлые, не открываются. Возможно, на инстинктивном уровне. Самозащита от реальности. Обрывки памяти вразнобой осыпались на голову купольным болезненным цоканьем. Обхватила пульсирующий затылок ладонями и вжала пальцы в растрёпанные, влажные волосы. На ресницах проступили слёзы... Мне правда, очень страшно открывать глаза...
Свело скулы. Потрескавшиеся губы не смыкаются. Во рту какая-то дрянь... Накрыла руками, потянула. Раз, второй. Лицо занемело. Зашерстил несколькослойный скотч. Резко его сдерла, вместе с приставшими к клейкой внутренней стороне волосками. Ай... кожа жжёт. Проталкиваю кляп языком изнутри, давясь слюной и подкатившей к горлу рвотой. Сглотнуть не получается! Гортань издала некое притупленное, подобное на рык израненного цербера, завывание. Эхо приглушило и разнесло его по окружающей территории. Костяшки напряжённо задрожали, пальцы цепко впились в раздражающий шмат пластмассы. Рванула... Ещё раз... Сухая кожа губы треснула, и с нее тонкой струйкой закапала кровь. Рыдания накрыли с головой. Последний рывок - отбросила затычку для рта в самый дальний угол. Горчащие позывы скрюченного желудка выдали порцию желчи, но я не рискнула поддаваться естественному при таких обстоятельствах позыву. Чем будет чревато дать себе волю хоть в этом? Тихо и страшно... Но я, наконец, решилась осмотреться...
Темно. Изнеженные светом окон роговицы не могут освоиться в кромешной тьме. Лежу, судя по всему, на старом матрасе, противно скрежущим заржавелыми пружинами. Хотелось бы понимать, где я. Ощущение, будто во вместительной общей могиле времён второй мировой. Отползла немного назад, прощупывая почву около себя. Это не сон! Это, чёрт побери, не сон! Завторило обезумевшее от страха и безысходности сознание, когда дрожащие фаланги скользнули с произвольного спального места на ледяной бетонный пол. Судорожно глотаю противный, смрадный воздух, и слёзы опаляют затёкшие щёки. Интересно... Смерть была бы более милосердным наказанием? Но жить то хочется! Хочется, мать твою, жить!
Я не знаю, сколько пролежала, захлебываясь не прекращаемым плачем. Может миновало пол часа, а может несколько суток... Небо пересохло. Живот скрутило. Хочется пить... Хотя бы пить! Или корку хлеба... Какой, нахрен, хлеб?! Судя по всему, меня здесь подыхать оставили! А если нет...