-Ты Ханс Марик.
- Да, мы договаривались на три часа, - кивнул Ханс, протягивая плотную трубочку купюр – Здесь все, как просили.
Крайнабивщик взял пачку наличных, перетянутых резинкой, и швырнул их коллеге, который стоял у двери со скрещенными руками. Здоровяк до сих пор сверлил гостя недобрым взглядом и готов был размозжить тому голову при первом подозрении о полицейском проникновении.
- Задери рукав, – потребовал белохалатный бугай.
Секунду спустя крайнобищик грубо дернул к себе руку с оголенным запястьем и включил лампу, которая моментально залила сознание Ханса белым светом. Девственная белизна обволакивала, топила, уносила куда-то в абсолют. Тело пробрала дрожь, дыхание участилось и он стал задыхаться…В бело-молочном пространстве замелькали образы детства….Пятнистые плавники острозубов, девочка с французским косами, мамины блинчики, книжка про Дон Кихота…
- Тише, тише….- прозвучал откуда-то отовсюду властный голос крайнабивщика,.
Он уже воткнул в запястье клиента сканирующий зонд в виде иглы, от которой шел провод к компактному планшетному экрану. Пока клиент тонул в теплом сиянии бесконечности с вкраплениями собственной жизни, крайнабивщик изучал его личность. Он увидел все желания и страхи Ханса, рассмотрел его патологии психики и узнал о тайной любви. Спустя несколько десятков секунд он буквально знал о своем госте все. Ну, или почти все.
- Парень, ты в своем уме? – крайнабивщик выключил лампу. – Твой гаплоцикл кончается через двадцать четыре часа, а ты приперся ко мне за Бо-пропуском? И все из- за этой тупой шлюхи из рекламы?
- Нони, – произнес Ханс, моргая, и возвращаясь в реальность – Её зовут Нони. И давай обойдемся без оскорблений. Она не шлюха.
- Эй, а я то думаю, чего тут гнилым деревцом понесло! – продолжал крайнабивщик то ли восхищенную, то ли гневную тираду. Ханс для него перешел из «просто клиента» в «редкий экспонат» - Да ты сейчас к нам всех флутаг с округи соберешь! И как ты вообще дошел? Как тебя еще не сожрали, парень!?
- Наверное, я не такой вкусный, – попытался отшутиться Ханс – Так мы делаем дело или будем тут трепаться до утра?
- Да как скажешь, босс, – ощерился белохалатный и его огромный глаз за двойной линзой загорелся азартом – Эй, Квонди, у нас тут готовый трупешник. Отклонение двенадцать икс. Синдром Купидона. Практически списанный.
Последнее было обращено к татуированному коллеге, который вместе с напарником неприятно загоготал.
- Так вы сделаете? – сквозь зубы процедил обозленный Ханс.
- Сделаем, сделаем, братан. Только можно я качну твои детские воспоминания? Получишь скидку. Половину денег можешь оставить. И я советую реально потратить их на какую-нибудь шлюху, если завтра не хочешь стать конченным дебилом.
- Нет! – испуганно и уже с открытой злостью выпалил Ханс – Ничего не скачиваем! Ничего не стираем! Просто сделай мне Бо-пропуск!
Несколько ошарашенный крайнабивщик пару мгновений молча смотрел на Ханса так, словно это была игрушка, которая вдруг заговорила настоящим человеческим голосом.
- А ты мне нравишься, парень, - улыбнулся амбал – Отклонение 12х редкая штука. Я думал таких уже нет. Я дам тебе шанс.
Тут крайнабивщик впрыснул в запястье снотворное.
- Шанс?…какой к черту ша….- начал было протестовать Ханс, но комната поплыла и он отключился.
Спустя несколько минут он вышел из подвала аквариумного дома с синей татуировкой на лбу. Это была филигранная работа. Круглая отметина в виде шумерской пиктограммы плодородия. Бо-пропуск. Такой знак получали редкие люди с безупречным генетическим материалом, гарантирующим потомство с глубокими личностями. Вероятность творческих гениев более пятидесяти процентов. Бо-пропуск примагничивал женщин больше, чем любые богатства мира. Он делал из вас особенную, очень важную персону.
Ханс судорожно проверил память. Он ясно вспомнил свою первую неудачную любовь, вспомнил разбитую коленку в восемь и имя толстого оруженосца из романа Сервантеса. Воспоминания детства остались на месте. Оставалось сделать последний шаг.
***
В стратегии спаривания Ханс ничуть не отличался от больной Софии. Рекламная Нони стала него настоящим наваждением. Он изучил её биографию вдоль и поперек. Как и большинство рекламных моделей, она была не замужем, что подогревало естественный интерес мужской клиентуры. Нони увлекалась китайской культурой, каждый день пробегала десять километров вдоль побережья, была поклонницей Роберта Льюиса Стивенсона, мечтала родить троих детей и жила в белой вилле на берегу океана. Эти сведения не были секретом и скорее всего входили в маркетинговую стратегию туристической компании, с которой Нони подписала контракт на целых три летних сезона вперед. У Нони, как и у многих других рекламных моделей, было множество поклонников, которые собирались каждый день в торговом центре Тао, чтобы поглазеть на неё вживую, когда она презентовала искрометные предложения для «романтического отдыха на двоих на райском острове в экваториальной полосе». Ханс приходил в торговый павильон Тао раз или два, чтобы увидеть её вживую с расстояния нескольких метров. Подойти ближе могли только люди с Бо-статусом.