Я рухнула на койку, обкусывая губы. Стоит только вспомнить сны с участием этого голубоглазого парня, как я постыдно и по-животному начинаю возбуждаться. Если бы он только прикоснулся ко мне или поцеловал, я бы умерла от наслаждения.
И вместо того, чтобы сказать ему об этом или хотя бы молча посидеть рядом, я шарахаюсь от него из-за чертова страха! Этот страх, будто код ДНК, передающийся из поколения в поколение семьи Лессон.
— Лимма, спустись, пожалуйста, к столу, — настойчиво заголосила Дейна, легонько постучавшись в дверь, — мы ждем.
— Я не голодна, правда.
— Мы всегда ужинаем вместе, Лимма.
Очередная традиция, чтоб ее! Будь я при смерти, я все равно пошла бы за стол, потому что традиции Дейны — это закон. Вся Каптика могла испариться, а закон Дейны нет.
Поднявшись, заново собрав растрепавшийся хвост, я спустилась в столовую и застыла на пороге, едва не схлопотав сердечный приступ.
— Я позвала твоего друга, ты же не против? — ставя на стол поднос с лазаньей, спросила ба и взглянула на меня невинно-кротким взглядом. — Там начался дождь. Питт, вы же любите лазанью?
— Да, очень, — улыбнулся парень, всем своим видом показывая мне: «я не сдаюсь без боя».
Промокшие от дождя волосы он небрежно откинул со лба и уселся рядом с моим стулом.
Я стиснула челюсти, сверкнула рассерженным взглядом на Дейну, и притворно осведомилась:
— Ба, ты же еще не познакомила Питта с мамой?
Та вскинула взгляд, качнув головой.
— Я сейчас ее приведу, — произнесла, зная, что Сайверса это зрелище может шокировать, впрочем, я на это и рассчитывала.
Пусть он увидит, что я девушка, отношения с которой могут приносить лишь проблемы.
Когда я вернулась с мамой из гостиной, Питт в самом деле растерялся. Секунду выражение его лица демонстрировало крайнее замешательство, но затем прояснилось и даже смягчилось.
— Мама, познакомься, это Питт, — сказала я, наклонившись над инвалидным креслом к уху матери, — он мой знакомый из университета, занимается футболом.
Конечно, мама не могла ответить и даже приветливо улыбнуться. Она вообще не могла двигаться.
— Очень приятно, — нашелся Питт, — я многое слышал о вас, о вашей научной деятель…
— Давайте к столу! — раздался чересчур встревоженный голос Дейны. — Мы не говорим за едой о работе. Питт, садитесь скорее! Лимма!
— У мамы боковой амиотрофический склероз, — шепнула я Питту, когда мы сели за стол, — действующие у нее только указательный и средний пальцы на правой руке. Ба сейчас ее покормит, но прежде мы прочтем молитву.
Пусть думает, что наша семья чокнутая. Быстрее отвяжется.
— Возьмемся за руки? — предложила Дейна. — Вот так, отлично…
Пока ба произносила молитву, я глядела на Питта, который был полностью сосредоточен на происходящем и больше не казался обескураженным или шокированным. Он так неожиданно вписался в наш семейный ужин, что само его присутствие здесь казалось мне сном. Я чувствовала тепло его пальцев, крепких, длинных. Я на секунду представила, как его руки касаются моего тела, талии, напряженной и изнывающей томлением груди. А затем и его рот… Эти губы, наверно, умеют ласкать. Уверена, они такие нежные и горячие, как лучи солнца. Они невесомо запорхают по шее…
— Лимма, передай мне салфетку.
Я вздрогнула.
Ба кормила маму, вытирая ей подбородок.
— Питт, — спросила она любезно, — вы давно знакомы с Лиммой?
— Нет, — отозвался парень, отправляя в свой притягательный рот кусочек лазаньи. — Нам все не представится случая поговорить.
— Значит, вы футболист?
— Да, играю за местную футбольную команду.
— И как же вы познакомились? Лимма не ходит на футбол, — в голосе ба заскользили нотки неприятного подозрения.
— Я просто увидел ее после тренировки.
— Просто увидел, — повторила Дейна и усмехнулась, — все это мне до боли знакомо. Я уже проходила это в случае с Гарвед, — и она многозначительно взглянула на меня. — Чем же вас так поразила Лимма, Питт?
Он перестал жевать, понимая, что его попросту тестируют.
— Она не такая, как все. Особенная.
Ба была удивлена. Впрочем, я тоже.
— Вы поняли это, просто посмотрев на нее?
Питт улыбнулся, осознав, что недоверие — это у нас семейное.