Уилл быстрым шагом, торопясь, пересёк Плезант-Вью-Гардэнз и вывернул на Пратт-Стрит, уже зная, кому сейчас мало не покажется.
«Не может этого быть», — категорично сказала Фрэдерика, как только открыла дверь и увидела, кто стоит на пороге и звонит в дверь.
«Нам надо поговорить», — без «привет, как дела» взял быка за рога Уилл.
«Прости, сейчас не могу. Я занята, срочно лежу на диване», — сложила в очень приторной улыбке губы Фрэдерика и попыталась закрыть дверь.
«Нам надо поговорить. Сейчас», — Уилл выбросил руку, схватил купидона за локоть и выволок на крыльцо.
«Чего тебе ещё от меня надо?» — зашипела та, отнимая локоть, но сдавшись.
«Твоя стрела не работает».
«Да ну нахуй, Уилл. Быть такого не может. Всегда работала. Кого ни подстрели. Люди еблись с людьми, боги еблись с людьми, львы еблись с орлами, орлы с лошадьми…»
«Орлы с лошадьми?!» — шёпотом возмутился Уилл.
«Пегасы, Уилл, прекрасные пегасы получаются после такого, между прочим. И охрененные грифоны. Таковы стрелы купидона».
«Что за безвкусица», — сморщил нос Грэм.
«Говорю как есть».
«Значит, с тобою такое впервые. Прими мои…»
«Стой, — Фрэдерика подняла ладонь, прерывая Грэма, вынула из кармана джинсов смятую упаковку «Лаки страйк» и зажигалку, прикурила. — Как именно моя стрела не работает?»
Уилл молчал, обдумывая, как подать купидону ситуацию.
«Доктор Лектер держит себя в руках».
«Ах, — купидон прикрыла пальцами с зажатой в тех сигаретой рот, — ну, это на него похоже. Дай мне немного больше, Уилл».
Уилл отнял у неё сигарету и глубоко затянулся.
«Сразу верится, что ты из приюта, — меланхолично отметила Фрэдерика и достала для себя новую. — Ты только не налегай на них сильно. Типа, ребёнок и курение…»
«Ты бы знала, каким древним я чувствую себя внутри», — огрызнулся Уилл.
«Хочешь сравнить? — подняла обе брови купидон. — Так что там с моими бракованными стрелами, которые ничерта не бракованные».
«Я хотел поцеловать доктора Лектера, но он просто сдвинул меня, словно я… изваяние», — Уилл согнул руку в локте и показал купидону яркий окольцовывающий синяк вокруг запястья.
Фрэдерика склонилась ближе, разглядывая.
Уилл показал и второе запястье.
Купидон пожевала губами и закрыла глаза на глубоком вдохе.
«Может, выстрелишь в него ещё раз?» — Уилл поискал, куда выбросить докуренную сигарету.
«Попридержи коней, ковбой. Хочешь, чтобы он таки поотворачивал и мне, и тебе башку? Мне за попытку номер два, а тебе в припадке страсти? Детка, он же, мать его, владыка мира мёртвых. Слушай, я в душе не ведаю, как он понимает слово «любовь». Он, может, вообще съесть тебя решит?»
Уилл выразительно двинул головой, поджав губы.
«Это я к слову. Короче, как ты помнишь из примеров, я хоть приблизительно, но знаю, как ведут себя все влюблённые. Но Гадес… Есть легенда, что, типа, когда-то он был влюблён в Персефону, но там, походу, не задалось с самого начала. Невеста дала дёру, а куда, никто не знает. Даже Гелиос** ничего не видела. Такие дела».
Купидон тоже докурила и зашвырнула окурок аккурат меж прутьев сточной решётки.
«Послушай. Вот забава. Прямо-таки гримасы бытия. Деметра Бэллы Кроуфорд утешилась новым материнством, а её приёмыш тоже норовит взобраться к Гадесу на коленки. Анекдот. Есть, конечно, разница. Персефону, говорят, принуждали, а ты по собственному желанию. Что с тобою не так?»
Уилл сделал глазами «невероятно и удивительно» и вернулся к вопросу:
«Так как мне починить твою стрелу, Фрэдди?»
«Ох, ничего же и не сломано. Ты, главное, не напирай. Побереги себя. Расслабься. Дай ему к тебе присмотреться. Шаришь?»
«Я только и делаю, что верчу собою во все стороны».
«Говорю тебе, расслабься. Это, я обещала матери, что мы будем смотреть второй сезон «Аббатства Даунтон***» вместе. Если я ещё проторчу тут с тобою хотя бы минуту, она сорвётся и начнёт без меня», — запросилась в дом купидон, видя проблему решённой.
«Значит, расслабиться», — напомнил себе Уилл и решил попустить.
— Это было ничем. Я был в ничто и нигде. Бессмысленно и мучительно долго. И что дало мне возможность выбраться в мир смертных, я не знаю. Но я знаю, что отец узнал меня, как только увидел Уилла. И Бэлла узнала. Потому что они любили меня. Всегда и до сих пор. Но ты, почему ты меня не узнал? О каком разбитом сердце ты можешь говорить?
Ганнибал тоже изменил положение тела, положил локти на колени и повторил движение Уилла навстречу:
— Подозревать о том, что у тебя соперник и твоя невеста предпочла попросту исчезнуть с тем, тоже было мучительно.
— Для твоей гордыни, — подсказал Уилл.
Сумрачные тени скрывали лицо Лектера, но глаза его мерцали особой, свойственной ему, острой тьмой.
— И для неё.
— А сам я? Потеря именно меня имела хоть какое-то значение?
Ганнибал поднялся и пошёл навстречу: медленно, словно позволяя себе на протяжении пятнадцати футов обдумать и взвесить всё дальнейшее. Он остановился так близко, что коснулся носками туфель мальчишеских «конверсов». Сам же Уилл под впечатлением от приближения Лектера почти лёг, прижимаясь к спинке кресла.
Ганнибал склонился, одной рукой опираясь у плеча Уилла, вторую же раскрыл в ладони у того перед глазами.
Уилл увидел семя, неровное и острое, лежащее в руке Лектера.
— Что это?
— То, что я так и не смог подарить тебе, потому что ты исчез.
Уилл подцепил пальцами острое семя, и то скатилось уже в его ладонь. Почти мгновенно тысячелетиями дремавшая жизнь, заключённая в семени, открыла глаза и зазмеилась зелёными, нежными ещё, плетями меж пальцев. На глазах плети и листья грубели и наливались потусторонней сияющей теменью, за которой вслед проснулся и открыл глаза бутон: тёмно-синий и яркий, словно тот апрельский сумрак, в котором сейчас тонули все четверо. Бутон светился, будто звезда во мраке, раскидывая трассирующие лучи тычинок и лепестков. И Уилл увидел, что при общей нестабильности сияния всего венчика центр цветка тёмен и пугающ. Но не успел он восхититься им, как венчик увял и упал к нему на колени. И тут же возрождающая сила выбросила новую звезду бутона, раскрывающуюся в руках Уилла.
— Он всё ещё у тебя?
— Я просил Гею**** вырастить особенный подарок для тебя, Уилл. Это пассифлора. Я хотел, чтобы в Эребе ты увидел не только тлен и бледные, набившие всем оскомину асфодели. Я хотел, чтобы ты был окружён моей любовью.
— Страстоцвет, — выдохнул Уилл, — цветы похожи на…
— Твои глаза. Я видел и вижу их такими же. Словно расцветающие во тьме звёзды.
— Но всё же. Почему?
— Воды Леты.
— Прости меня, Ганнибал, — Уилл наконец-то смог отвести взгляд от цветка и поднял лицо вверх.
— Просить прощения должен не ты, как я понимаю, — нехорошо ответил Гадес Ганнибала Лектера.
— Ты знаешь, кто должен просить прощения?
— Всегда лучше быть уверенным. А пока что: хочешь увидеть мрачное царство? — Ганнибал снова протянул ладонь.
Уилл ухватился, соглашаясь. Почувствовал, как Лектер обнял его, беря в кольцо левой рукой и вынимая из кресла. Расслабленно прижался, снова укладываясь лицом в шею и услышал над самым ухом:
— Иди ко мне.
Комментарий к 3
*порождение Ночи (Нюкты) и Мрака (Эреба), царствующих в темных пространствах подземного мира, бог мучительного и страшного сна. Подчиняется Гадесу. Отсюда же понятие «гипноз». Все помнят, как впечатляюще вводила в гипноз Уилла Грэма доктор Блум, поэтому она Гипнос
**солнце
***культовый, не побоюсь этого слова, британский исторический сериал «Downton Abbey», созданный Джулианом Феллоузом
****мать-земля
========== 4 ==========