Эдуард Сероусов
Синдром пустоты
ЧАСТЬ I: СИМПТОМЫ
Глава 1: Утро чемпиона
Открыть глаза оказалось сложнее, чем сдвинуть с места бетонную плиту. Веки, налитые свинцом, сопротивлялись моему желанию вернуться в сознание. Голова раскалывалась, будто череп использовали вместо боксерской груши. Во рту – пустыня Сахара после трехлетней засухи, с привкусом чего-то настолько отвратительного, что лучше не анализировать.
Это было похмелье. Но не обычное похмелье, а похмелье высшей категории – элитное, как виски single malt, которое я глушил вчера. Такое бывает только после по-настоящему великолепных вечеров, которые превращаются в ночи, а те – в мутное утро с частичной амнезией.
Мой iPhone разразился трелью будильника, заставив меня застонать. В этот момент я возненавидел Джони Айва и всю команду дизайнеров Apple за то, что они создали этот звук – идеальный инструмент пытки для похмельных топ-менеджеров. Ненавидел, впрочем, ровно до того момента, пока не смог нащупать телефон и отключить этот акустический террор.
07:30. Прекрасно. У меня был ровно час, чтобы превратиться из полутрупа в успешного PR-директора холдинга «Меркурий Групп». Трансформация, которая каждое утро походила на фокус с воскрешением Лазаря.
Я заставил себя сесть на краю кровати, на мгновение прикрыв глаза, чтобы дать комнате перестать вращаться. Сквозь панорамные окна пентхауса на меня безжалостно лился утренний свет. Москва расстилалась внизу – стеклянные башни Москва-Сити блестели на солнце, как фальшивые бриллианты на шее стареющей светской львицы.
– Доброе утро, Кирилл Андреевич, – раздался механический женский голос системы «умный дом». – Сегодня вторник, 17 октября. Температура за окном плюс пять, небольшая облачность. Пробки на дорогах – семь баллов. Ваш первый утренний брифинг в офисе в 9:15.
Я поморщился. Этот голос напоминал мне бывшую жену – такой же холодный и бесчувственный, только гораздо более полезный.
– Приготовить кофе, включить новости и подогреть полы в ванной? – продолжала система.
– Да, мать твою, да, – прохрипел я, шатаясь по направлению к ванной комнате.
Ванная встретила меня приятным теплом и ярким светом, мгновенно отразившимся в десятках зеркальных поверхностей. Я посмотрел на свое отражение и скривился. Для тридцатисемилетнего мужчины, который спит в среднем пять часов и употребляет вещества, запрещенные во всех цивилизованных странах, я выглядел неплохо. Но сегодня мой внешний вид явно не дотягивал до стандартов GQ.
Глаза, красные и опухшие, смотрели с такой усталостью, будто видели все войны человечества лично. Щетина придавала лицу небрежный вид, который мог бы сойти за намеренно модный, если бы не ощущение, что я недавно восстал из могилы. Волосы торчали во все стороны, словно я пытался стать панком, но не хватило решимости.
Душ. Спасительный душ. Я выкрутил кран на максимум и позволил ледяной воде смыть остатки вчерашнего вечера. Через тридцать секунд, когда первый шок прошел, я переключил воду на горячую и простоял так еще минут десять, пытаясь собрать себя по частям.
Выйдя из душа, я посмотрел на свое голое тело в полный рост. Годы в спортзале не прошли даром – пресс все еще был рельефным, плечи широкими. Три раза в неделю с личным тренером стоили своих денег. Ежемесячные капельницы с витаминами, регулярные сеансы массажа и спа-процедуры поддерживали иллюзию молодости и здоровья. Наша эпоха – эпоха фасадов, где поверхность важнее содержания, а я был одним из архитекторов этой философии.
Первая таблетка модафинила отправилась в рот, запитая стаканом воды. Адерол оставим на потом, когда действительно понадобится концентрация. Это была моя утренняя версия здорового завтрака.
На кухне уже ждал свежесваренный кофе. Автоматическая кофемашина La Marzocco за пять тысяч евро знала, что я люблю двойной эспрессо с идеальной крема сверху. Я сделал глоток и почувствовал, как жизнь медленно возвращается в мое тело. Настроение улучшилось еще больше, когда я достал маленькую серебряную коробочку из ящика кухонного стола. Быстрая дорожка кокаина окончательно привела меня в чувство, вымывая остатки похмелья и возвращая четкость мыслям.
Телевизор на стене транслировал утренние новости. Диктор с искусственной улыбкой рассказывал о каком-то политическом саммите, новых санкциях и росте цен на нефть. Все как обычно – мир продолжал притворяться, что движется куда-то, хотя на самом деле топтался на месте.
Моя квартира представляла собой идеальное воплощение того, что глянцевые журналы называли «холостяцким раем». Двухуровневый пентхаус в элитном жилом комплексе с видом на Москву-Сити, оформленный модным дизайнером в стиле минимализм с элементами лофта. Черное дерево, стекло, бетон, кожа – все кричало о статусе, успехе и полном отсутствии души. Мне это нравилось.