Стеф собирает волосы в высокий пучок и тоже достает телефон; но, в отличие от официальных источников Брук, ее интересуют социальные сети:
— Твиттер пишет, что стрельба началась в три пятнадцать, как раз после того, как у средних классов закончились занятия. Какой-то пацан достал папкин Glock 17 и начал палить по своему классу, ранил учительницу и нескольких учеников.
— А что говорит CNN?
Стеф пожимает плечами.
— Понятно, значит, официально пока еще ничего не произошло, — задумчиво протягивает Хлоя. — Надеются замять?
— Там наверняка есть жертвы. — Зак проверяет аптечку. — Детский организм не слишком вынослив и достаточно хрупок; бьюсь об заклад, что просто не афишируют.
Брук молча протягивает ему телефон — на экране навороченного iPhone X мелькают кадры-картинки: стены, заляпанные кровью, смазанные кабинеты, красные капли на стеклах.
Зак морщится.
— Поразительно, как один человек может сделать такое, — качает головой Энджел.
— Думаю, он там не один, — хмурится Прайс. — Чейз, сколько еще ехать?
— Семь минут, — бросает через плечо Виктория.
На мосту они попадают в поток машин — и динамики на машине взрываются сиренами; стекла ловят отражения красно-синих огоньков, и Прайс, постоянно поглядывая на часы, командует:
— Проверить аптечки. Убедиться, что есть все для детей. Больше бинтов… Каталки сразу раскрываем, здание одноэтажное. Готовим антипылевые маски…
Уже подъезжая к Киллингсворт стрит, они видят три полицейские машины и несколько «скорых», но черных машин парамедиков нигде нет, и Хлоя щурится: неужели все центральные заняты чем-то другим?
Чейз сворачивает на Мэрилэнд авеню и паркуется на свободной площадке, выключая сирены и мигалки. Прайс первая выпрыгивает из кузова, направляясь прямиком к стоящему неподалеку офицеру, машущему ей рукой.
Тишина, в которой она оказывается, сдавливает горло тугой веревкой — казалось бы, на улице и внутри должна быть паника, но вместо этого не доносится ни звука, только шепот и тихие переговоры полицейских да звук ставящегося желтого ограждения.
— Хлоя Прайс. — Полицейский пожимает ей руку. — Я офицер Лэнтом. Мне сказали, что ваша бригада — одна из лучших. Это так?
— Просто делаем свою работу, — без улыбки отвечает парамедик. — Почему так тихо?
— Мы огородили всю территорию школы — это очень большой участок — и запретили вход посторонним, даже родителям учеников, пока не будет выяснено, что происходит внутри.
— Вы что, до сих пор не разобрались? — Яркий голос Брук салютами взрывается в тишине. — Там же дети!
— Мисс… Скотт, — Лэнтом вглядывается в нашивку на ее форме, — мы не можем рисковать. Этот мерзавец не выходит на связь, не выдвигает требований, никого не впускает и не выпускает.
— То есть один ребенок держит в страхе полицию, врачей и всю школу? — все еще не унимается Брук. — Что ж там за ребенок такой?
— У него два автомата, мэм, и столько же пистолетов, — чуть запинаясь, отвечает офицер. — И едва мы приблизились к двери, раздались крики и выстрелы. Скорее всего, число жертв увеличилось.
Хлоя смотрит на Стеф. Та разводит руками, мол, я только о пистолете успела прочитать.
— У нас есть хоть какая-то связь с тем, что происходит внутри? Камеры, сотовые? — Прайс поджимает губы. — Хоть что-то? Может, можно взломать систему охраны?
— Это государственная школа, мисс Прайс, — холодно говорит Лэнтом. — Там нет камер.
— Как и охраны, видимо, — вворачивает Брук.
— И зачем нас тогда вызвали? — Хлоя ставит аптечку на пол. — Кого спасать, офицер? Пустоту? Или разводить корвалол родителям детей? Сразу всем, так как мы не знаем, кто умер, а кто нет. Что за херня?
— Мисс Прайс… — начинает повышать голос Лэнтом, но Хлоя его обрывает.
— Должен быть запасной выход. Об этом вы подумали?
— То же самое. Едва мы подошли — сразу выстрелы, — сквозь зубы цедит мужчина.
— Но как он узнал, что вы подошли? — спрашивает Тревор. — Вы же не топали ногами и не орали «откройте, полиция»?
— Вообще-то именно так мы и делали.
Хлоя бросает на Брук многозначительный взгляд.
— Нужно попасть внутрь до того, как начнется всеобщая паника, — говорит Стеф, глядя на подъезжающую к ним машину журналистов. — У кого-нибудь есть идеи?
— Да, — раздается сзади голос Чейз. — У меня.
Виктория подходит к ним, щелкая брелоком сигнализации, поигрывая кольцом от ключей, и говорит:
— Детей всегда учат звонить родителям в случае опасности, верно? Надо перехватить чей-нибудь звонок. Важно, чтобы был исходящий изнутри — так мы обезопасим ребенка. Нужен кто-то постарше и поумнее. Пусть сообщит, в какой части находится, есть ли раненые. Может быть, можно действительно пробраться с черного входа незаметно, пока малолетний агрессор отвлекается на кого-то. Пошлем врачей скорой стучаться в главный вход, сами возьмем пару полицейских и войдем с другого конца.
Хлоя вскидывает бровь, думает пару секунд, а потом кивает и обращается к полицейскому:
— Реально провернуть?
— Нам нужна связь, — говорит Брук. — Сможете организовать?
— Это не в вашей компетенции, но если я пойду с вами, то смогу, — кивает офицер.
— Вы умеете говорить с детьми? — кривится Брук.
— А вы? — огрызается Лэнтом.
— Вообще-то… — опять начинает заводиться Скотт, но Хлоя кладет ей руку на плечо, и та гаснет.
— Делайте, что нужно, — отрезает Прайс. — Мы готовы ко всему.
Лэнтом коротко кивает и отходит к группе полицейских; через пару минут оттуда выходят двое и отправляются на другой конец территории — видимо, в основное место скопления людей. Хлоя с командой остаются в тишине — даже медики из «скорой» к ним не подходят.
Чейз снимает блок с машины, садится на переднее сиденье, свесив ноги, и кладет локоть на руль. Она выглядит спокойной и безмятежной, будто они не в эпицентре опасности, а на пляже. Стеф перехватывает ее взгляд и улыбается уголком губ; Виктория вздыхает в ответ.
Время течет чертовски медленно; и, хоть Хлоя и понимает, что план может сработать, только если иметь железное терпение, ей все равно хочется как-то ускориться, перемотать вперед.
Через несколько минут Лэнтом возвращается в окружении двух медиков, нескольких спасателей в форме, еще одного полицейского и женщины, что-то лепечущей в телефон. Прайс выстраивает команду в цепочку, велит Виктории и Стеф оставаться в машине и выходит навстречу остальным.
— Мы готовы, — сообщает офицер. — Это миссис Норман, ее дочь только что позвонила ей из школы.
— Вы дадите мне трубку или будете сами с ней говорить? — спрашивает Хлоя таким голосом, что становится понятно: у офицера нет выбора.
— Мы передадим вам трубку, как только все займут свои позиции.
Хлоя кивает.
— Держимся за офицером Лэнтомом, — командует она своей бригаде. — Забираем всех, кто нуждается в помощи или ранен. Остальное — работа спасателей. Вперед не лезем. Каталки не раскрываем. Стараемся работать так тихо, как можем. Начинаем с коридоров и классов. Все поняли?
Дружное «да» служит ей ответом.
— Миссис Норман, дайте мне телефон, пожалуйста, — говорит Хлоя. — Хэй, малышка, привет, — говорит она в старенький «Панасоник». — Меня зовут Хлоя, а тебя?.. Отлично, Эбби. Чтобы добраться до мамы, ты должна ответить на несколько вопросов. Хорошо?.. Окей. Осмотри себя внимательно, ты ранена? Нет? Хорошо, отлично. Где ты сейчас?.. Кто еще с тобой?.. В помещении есть окна?.. А дверь ты закрыла?.. Молодец. А где остальные, можешь сказать?.. Они оттуда не выходят?.. Как ты пробралась в каморку незаметной?.. Ничего себе, да ты героиня! Эбби, не выключай телефон, хорошо? Но и не говори ничего. Мы скоро придем. Просто оставайся на линии, ладно?.. Офицер Лэнтом, всех держат в большом зале, двое детей спрятались в каморке для швабр, что слева от класса с кубиками. Вы знаете, где это? — Лэнтом кивает. — Тогда идем.