- Ничего страшного, - бормотала она, - сейчас пройдет. Ну как вы, Саша? Может нашатыря дать понюхать?
- Нет, не надо, - я покачала головой. - Все нормально. Даже не ожидала от себя.
- Тогда посидите, а я Федором займусь. Умывальник тут рядом, на кухне. Придете в себя, сходите, смойте. Валик, помоги Саше!
С этими словами она оставила меня в покое, и с нашатырем устремилась к пасынку, которого с трудом уложили на неудобный диван, сбросив с него подушки и подстелив вышитую анютиными глазками скатерть. Федор тихо стонал, но глаз не открывал. Около него с перепуганными круглыми глазами и стаканом воды металась Верочка. Потом отец шикнул на неё и велел идти в свою комнату, но девочка не послушалась и осталась в холле.
- Скорая не раньше чем через полчаса приедет, - с досадой сообщил Лео. - Что делать? Может, за Фимой сбегать?
- Беги за Фимой, - кивнула Лаура. - Мне самой не справиться, рана довольно глубокая. Боюсь сделать что-то не так…
- Ну ты и изгвоздалась, - глядя на мои растопыренные пальцы, покачал головой Валентин. - Да ладно, не трясись, сейчас…
Он без церемоний сгреб меня за плечи и поволок к умывальнику. Пока я мыла руки, стараясь не смотреть на стекающие с ладоней розовые струи, он включил кофеварку и сварил крепкий кофе.
- Пей давай, - протянул он мне одну чашку, плеснув неё коньяка. - Хоть немного взбодришься, а то бледная, как поганка.
Он уселся за стол и мрачно вздохнул:
- А погоды-то нынче какие стоят…
- Что? - не поняла я. Горячий кофе оседал горечью во рту.
- Погоды, говорю, - Валентин обвел пальцем контур сахарницы на темно-зеленом пластике стола. - Ленька сказал - ветром горшок сшибло. Странно, на прошлой неделе действительно дуло прилично, а он не свалился. А сегодня - тишина была.
- Хочешь сказать, что это… он не сам упал? - я сделала слишком большой глоток и чуть не подавилась.
- Нет, пока не хочу. Но завтра попробую разобраться. У меня однажды был кактус - вымахал здоровенный и кривой какой-то. И если его вовремя не поливали, переворачивался вместе с землей и посудиной. Полный оверкиль делал. Может, и у Роба на балконе что-то такое росло, черт его знает.
- Так эта штука свалилась с балкона комнаты, где сейчас никто не живет?
- Да. Там довольно много всяких растений, Лаура специально для Роба их расплодила, ему нравится. Сима обязана весь этот дендрарий поливать. Но ведь могла и забыть… Хотя что теперь на пустом месте предположения строить?
Мы вернулись в холл, где незнакомый мне толстяк в спортивных штанах, майке и пластиковых шлепанцах как раз заканчивал накладывать Федору повязку. Делал он это так ловко, что сразу было видно - профессионал.
- Ничего страшного, - разглагольствовал толстяк, - кость цела, остальное заживет. Даже скобы накладывать не придется. Сотрясение, да, есть. Значит, постельный режим тишина, покой - минимум на неделю. Лежи, лежи, голубчик. Сейчас я напишу, какие таблетки нужно принимать. Но главное - покой. Прививку от столбняка делал? Вот и умница, хороший мальчик!
«Хороший мальчик» уже относительно пришел в себя, но выглядел скверно. И без того бледное лицо на фоне белых бинтов выглядело серым. Лаура, озабоченно потирая виски, тихо переговаривалась с Лео. Насколько я поняла, они говорили о том, стоит ли разбудить Каховского, чтобы сообщить о случившемся, или лучше подождать до утра. Решили подождать.
Потом приехала скорая помощь, и я поняла, что только путаюсь под ногами - слишком много народа собралось в холле. Тихо поднявшись к себе, я повалилась на кровать. Несмотря на четкие психологические установки, дачная жизнь нравилась мне все меньше и меньше. И почему, стоит мне подумать, что все идет как надо, как все тут же становится с ног на голову? Или это карма у меня такая - чтобы не расслаблялась? Но за что? Что я такого гадкого совершила?
Наверное, я бы ещё долго продолжала терзаться этим вопросом, если бы не уснула - несмотря на выпитую ударную дозу кофе. Хотя… он же был с коньяком… Сон был неглубоким, больше похожим на дрему. Сновидения вперемешку с какими-то реальными образами и воспоминаниями. Опять эти пакеты с порошком, честные глаза Стаса на том единственном свидании, которое я получила через знакомого отца, работающего в прокуратуре. «Это было для нас с тобой, для тебя, Алекс… Прости». Глаза были слишком, слишком честными, мы оба понимали, что это - ложь. Выйдя, я в кровь разбила кулак об угол стены - чтобы не так больно было внутри. Внутри все кричало – «А если бы я не открыла этот шкафчик за полчаса до приезда полиции?!» Следователь – молодой парень из УБН сказал, что мне очень повезло, что мой бойфренд не превратил мою квартиру в перевалочный пункт. Называл какие-то статьи уголовного кодекса и сроки. А у меня перед глазами крутилась вода в унитазе, куда сыпался и сыпался белый порошок…