— Да как же так... — попытался возразить Ивановский.
— Ты что это свой иконостас нацепил? — Берия указал на ордена. — Кобулов, запиши: если через три месяца производство кобальта не будет увеличено в десять раз — расстрелять.
Тогда хотел что-то возразить Логинов, координатор, представлявший науку...
— А ты кто такой, молодой?.. Кобулов, запиши, расстреливать не надо. Пусть десять лет голой жопой морошку в тундре подавит, сразу умнее будет!
Угроза была настолько реальной, что приказ был выполнен. Но мало кто догадывается, какой ценой. И никто нам не расскажет, какими разрушительными последствиями все эти эксперименты обошлись и еще обойдутся. Кобальт кобальтом, броня броней, а потом натужные волевые методы обернулись тупоумием и тотальными разломами страны. Ибо подобные трюки применялись не только в лагере, но и повсеместно, а их результаты — Чернобыль.
После возвращения из заключения Побиск окончил за три с половиной года заочный политехнический институт. Одновременно с дипломным проектом готовил защиту кандидатской диссертации. Тема была значительная. Заместитель директора института вызвал своего снабженца и распорядился обеспечивать все заявки Кузнецова по первому же требованию. Хотел их познакомить, а Побиск говорит:
— Не надо. Мы старые знакомые. (Полковник госбезопасности Сарычев был «кумом» Норильского горлага и обещал сгноить Кузнецова в штрафном изоляторе.) Из кабинета вышли вместе. Обалдевший Сарычев поинтересовался:
— Откуда у вас орден Красной Звезды?
— Вернули после реабилитации, — ответил Побиск. — А ношу, чтобы не задавали лишних вопросов.
Это обескуражило бывшего полковника и сильно огорчило.. Вскоре он повесился. Возможно, на почве хронического алкоголизма, а может быть, потому, что пришлось обслуживать бывшего зека. Но скорее всего, побоялся, что призовут к ответу по совокупность всех и всяческих его собственных безобразий.
Среди малозаметных с виду личностей лагеря нельзя не вспомнить об одном дневальном-уборщике в конторе промзоны Некоторые подробности о нем дошли до меня уже после его загадочного исчезновения. Знаком с ним я не был и видел всего раза два или три. В нем были какая-то подчеркнутая замкнутость. Молчаливость, почти граничащая с немотой. Среднего роста, коренастый, с волевым лицом, никогда не улыбался. Взгляд предельно внимательный, даже цепкий.
Рассказывали, что во время войны он оказался в плену. Был вывезен в Германию и помещен в концлагерь. Его освободили американцы. Какое-то время находился у них. Потом вернулся домой. Итог известен: осужден «тройкой» как шпион и изменник Родины, отправлен в Норильск.
Часто, особенно в пургу, закончив уборку помещения конторы, он надевал на плечи вещмешок с камнями в уходил. Возвращался к середине ночи. Никто не знал, где и как он проводил это время. И вот однажды он исчез. В бараке, где он жил, надзиратели перевернули все вверх дном. Допросы продолжались несколько дней. В конторе, где он работал, произошло то же самое. Вольнонаемного начальника выгнали с работы и отправили на материк. Репрессии шли одна за другой. Все понимали, что гулаговские чины всполошились неспроста. Дошли слухи, что дневальный был американским шпионом и что за ним прилетал специальный самолет оттуда!.. Всем нужны сказки и легенды. Тогда я не поверил этим слухам. Впрочем...
Мне довелось слышать от знакомых вольнонаемных, что «Голос Америки» в своих передачах не раз упоминал норильские лагеря заключенных. Сообщения отличались глубокой осведомленностью, подробно и точно отражали лагерную жизнь и повседневную хронику событий. Все недоумевали, откуда они это знают. Точно — не в бровь, а в глаз, — как от собственного корреспондента... Как говорят блатные — «в цвет».
Примерно за год до происшествия с дневальным, среди серого заполярного дня у меня на глазах произошел случай, которому я так и не мог найти объяснения. Возможно, он имел какое-то отношение к загадочному исчезновению дневального (ведь его так и не нашли). Это произошло, когда нас вели под конвоем рыть очередной котлован в тундре. Начиналась весна — длинную полярную ночь сменял день. И, хотя солнце еще не появлялось, видимость была вполне приличная. Неожиданно на небольшой высоте показались два самолета без опознавательных знаков. Их преследовали три наших истребителя. Расстояние между ними сокращалось. Вдруг один из преследующих резко пошел вниз. Раздался взрыв, и из-за невысокой сопки поднялось облако серого дыма. Вслед за первым то же самое произошло и со вторым нашим истребителем. Никаких выстрелов при этом не было слышно. Два неизвестных самолета резко увеличили скорость и скрылись. Все это произошло фантастически быстро, на глазах у всей колонны и конвоя, и никто ничего не мог понять...