— И Алекс, конечно, стал меня ужасно ревновать, — заметила Анна, — из-за этого мы стали часто ссориться.
— А меня, — продолжал рассказ Алекс, — как раз преследовала полоса невезений. Я оставил государственную службу и занялся драматургией. Но и здесь мне вначале не везло. Я был не известен, и мои пьесы и сценарии никто не хотел ставить.
— Алекс очень болезненно переживал мою популярность, — продолжила рассказ Анна. — Если мы где-нибудь бывали вместе, то часто можно было слышать: «А это муж той самой Анны Ш.», что Алекса страшно бесило. Между нами росла отчужденность. Я привыкла чувствовать себя независимой. Сценический успех кружил голову... Мы оба были слишком горды и ни в чем не хотели уступать, хотя продолжали любить друг друга. Однажды я вернулась домой из гастрольной поездки и не нашла Алекса. В записке этот «герой» сообщал, что уехал надолго... И больше ни слова. Год спустя я прочла в журнале об успехе молодого сценариста. Писали об Алексе. Вскоре о нем заговорили как о талантливом драматурге. И вдруг он снова как сквозь землю провалился. Нигде о нем ни слова. Я пыталась узнать, что с ним, но безуспешно.
— Тогда я уже находился в Великобритании, — уточнил Алекс.
— А война в это время разгоралась все сильнее. Немцы захватывали советские города, подошли к Харькову. Я не могла оставаться безучастной и обратилась в военное ведомство с просьбой дать мне возможность чем-нибудь помочь моим землякам. Вот так через некоторое время я оказалась в Германии, а год назад была переведена сюда, в Вену. Здесь наша встреча произошла совершенно случайно. Я стояла на остановке. Подошел трамвай. На задней площадке я увидела Алекса. Сначала хотела броситься к нему, но сообразила, что не должна этого делать. Быстро перешла на другую сторону улицы, хотела идти дальше, но Алекс нагнал меня. Вот так мы и встретились вновь... Все остальное ты знаешь.
— Да, что и говорить, и любовь, и свадьбу вы разыграли натурально. Одно мне утешение, что не один я оказался одураченным.
— Не сердись, так нужно для дела. И потом мы разыграли только свадьбу. Любовь была и есть настоящая... Не так ли, Алекс?
— Ты, Вальдемар, вероятно, не ожидал такой откровенности, — перебил Анну Алекс. — Не подумай, что это легкомыслие. Нам кое-что известно о твоей работе в Эссене. Ведь вывод из строя военных заводов Круппа это в какой-то степени наша совместная работа. Ты ведь понимаешь, о чем я говорю, и, наверное, помнишь, как удачно мы там поработали...
— Такое забыть трудно. Там я потерял близкого друга, Эрнста, да вот и отметина на черепе...
— Что поделаешь, дорогой, война не бывает без жертв. И сам Бог велел нам действовать вместе, чтобы приблизить конец войны.
Итак, нас связывало общее дело. Я догадывался, что предложение о совместной работе не идет от них лично, и нужно было дать ответ.
Я понимал также, что осведомленность о моей эссенской деятельности ставила меня в некоторую зависимость от них. При этом Алекс, по моему мнению, преувеличивал мои заслуги. Лично я не считал свой вклад столь весомым, чтобы говорить о совместной работе. Ведь основную роль в уничтожении военной промышленности Рура сыграла союзная авиация. И хотя цель у нас была действительно общая, все же ряд обстоятельств нс давал мне права принять их предложение.
С Анной и Алексом я продолжал поддерживать дружеские отношения и помогал им, если представлялась такая возможность. Так, например, от военных, знакомых Элизабет, мне стало известно о дополнительных перебросках частей армии Власова на один из участков Атлантического оборонительного вала в связи с ожидаемой высадкой англо-американских войск. Об этом я тотчас же рассказал Алексу.
Позже выяснилось, что именно на этом участке, в день открытия Второго фронта 6 июня 1944 года, в предрассветном, но еще темном небе послышался звук моторов, а потом показались силуэты самолетов. У каждого на буксире было по два-три больших грузовых планера. Не долетая до зоны огня, планеры отцеплялись и продолжали самостоятельный бесшумный полет в глубину немецкой обороны. Затем на этом же участке был выброшен парашютный десант. Гитлеровцы решили, что это участок прорыва. Открыли ураганный огонь, обнаружили свою огневую систему, перебросили туда подкрепления с других участков. Потом только поняли, что десант состоял из бутафорских чучел. Но было уже поздно. Отвлекающий маневр удался. Высадка союзных войск на других участках шла полным ходом.