Я хотела его остановить, но опередив меня, Эйдан включил центральное освещение, видимо, чтобы лучше разглядеть мою сконфуженность.
– Что стряслось Эйдан?
– Ты не ответила на мой вопрос.
– Ну да, а для тебя жизненно важно услышать ответ на него в час ночи. Как ты меня нашел?
– Мы отследили твой телефон. Не увиливай Кира, я спросил, любила ли ты Натана или это была его очередная забава, чтобы развеять скуку, а ты как идиотка попалась, причём во второй раз?
Тяжело вздохнув, я снова опустилась на кровать. Объяснить будет не просто.
– Вначале это действительно было больше похоже на авантюру, – пожав плечами, я принялась вертеть на пальце обручальное кольцо. Я почему-то до сих пор так и не могла его снять. – Натану хотелось досадить всем вам, а я в свою очередь не хотела висеть у тебя на крючке Эйдан, танцуя под твою дудку. … Но потом всё изменилось. Мы стали словно привязываться друг к другу. У Натана был чертовски сложный характер, то он брюзжит, то вдруг веселится ни с того ни с сего, то строит из себя бога, то … Я бы ни за что не поверила, когда впервые увидела этого парня, что временами мне будет так хорошо с ним. Любила ли я Натана? У меня не хватило времени, чтобы это понять, но мне его ужасно не хватает. Особенно теперь. Мне нужны его дурацкие подковырки, его улыбки спросонья. Мы прожили с Натаном всего-то каких-то два месяца…, – я так и не смогла договорить. Шмыгая носом, я украдкой смахнула слезинку.
Чего же он добивается? Кнопки «пуск» для своей паранойи?
– Что вообще может изменить мой ответ, Эйдан?
Его задумчивый взгляд опущен в пол, трудно сказать, о чём он думает. Брови хмурятся, губы сомкнулись в прямую линию, руки в карманах, но сжаты в кулаки. Неужели он всё ещё борется со своей одержимостью? Я думала, что наш брак с Натаном, должен был вылечить его здоровой яростью. Но теперь мне начинает казаться, что его одержимость могла выйти на новый уровень, утончённый и в тоже время беспощадный. В прошлом я уже имела дело с маньяками, у которых всё начиналось с навязчивости, хотя я убеждена, что в душе каждый из нас маньяк, всё зависит лишь от факторов.
– Ничего, – наконец бесцветно выдавил Эйдан. – Я не смогу передать словами, а ты не сможешь понять, потому что не помнишь. Это не оставляет меня, как бы я ни пытался, как бы ни сдерживался, отвлекаясь на других женщин. Как бы ни убеждал себя, что нет в тебе ничего такого, что может сводить меня с ума, что на самом деле это я тебя так … страстно ненавижу. Ты вплелась в мою жизнь, как ядовитая лоза, и как бы мы ни пытались – у нас не получается вычеркнуть друг друга из своей жизни. Я как религиозный фанатик стегаю себя батогом до кровавых полос, вот с чем это можно сравнить, когда я вижу тебя Кира. – Эйдан тоскливо посмотрел в сторону выхода. – Не буду тебя слишком отягощать. Увидимся Кира! – такое впечатление, что он заставил себя уйти огромной силой воли.
Но после него в воздухе ещё долго витала взбудораженность, не давшая мне сомкнуть глаз до самого утра.
Глава 9
Должно ли льстить девушке, когда по ней сходит с ума такой мужчина, как Эйдан Прайс? А беременной вдове его старшего брата? А если ещё при этом он думает, что она его бывшая жена? Как бы ни крутились мои мысли, ясно было одно – между нами до сих пор существует какая-то ненормальная связь. Или же его одержимость распространяется как инфекция. Потому что как только я вижу Эйдана Прайса – у меня душа и мозги выворачиваются наизнанку.
Как бы я хотела поболтать с Нанитом! Но этому одаренному идиоту свобода не светит ещё целых десять месяцев, если, конечно, он сдался сам, чего я узнать уже никак не смогу. Грэг больше не связывался со мной с той ночи. Получается, я снова вернулась к своему изолированному одиночеству. Конечно же, у меня есть псевдосемья, но ведь никто из них не знает меня настоящую. А это тяготит. И чем дальше, тем сложнее это выносить.
Три дня заботы и ухода медперсонала клиники, маминых звонков, беспокоящейся исключительно о моём здоровье, никаких репортёров и Прайсов. Казалось, этого было достаточно для восстановления моего душевного и физиологического состояния, я уже чувствовала себя гораздо спокойней, сильнее, даже добродушней, готовой вынести всех и вся.
Но это не касалось моего брата Эрика. Я вернулась домой с целью задать ему хорошей трёпки. И он это понял лишь по одному моему взгляду.
– О, нет, давай не будем возвращаться к этой теме! – заныл Эрик, прежде чем я успела разразиться праведным гневом. – Эйдан уже промывал мне мозги, мама с папой тоже. Может, останешься нейтральной?