— Красиво сказано, — только и выдавила я, опешив от речистого иносказательного поучения.
— Не знаю, что на меня нашло. Но вижу, что в одно ухо к тебе влетело, а в другое вылетело. Советую повесить на стене картинку с раскрытой книгой. Чтобы не забывала.
Все верно. Нельзя забывать. Когда перелистнется последняя страница, Мэл найдет другой более интересный объект для чтения.
Авансовая карта была возвращена хозяину с самым честным видом. Мэл, конечно, подивился сумме, потраченной на покупки. Вернее, он озадачился и задумался. Пришлось мне постараться, чтобы его мозги перетекли ниже пояса, а потом и вовсе отключились. Мой мужчина не должен сомневаться и подозревать. Звезды в моих глазах сияют, потому что он — самый лучший на свете.
Настал день фотосессии. Время еще не доползло до обеда, а я успела известись и издергала Мэла. Хорошо, что вспомнила об успокоительной настойке Альрнка. Не поймешь, сколько осталось, — посмотрела на свет содержимое сверхвместительного флакончика и накапала половину кружки.
В результате раздраженный Мэл уехал на работу, предупредив, что вернется к половине седьмого, и мы поедем к отцу. К моему отцу! Боже мой, куда опять запропастится пузырек Альрика?
По предварительной договоренности с Вивой я появилась у нее с обновками, приобретенными к фотосессии. На этот раз девица колдовала над моей внешностью значительно короче по времени, чем перед приемом "Лица года" — всего-то два часа. Подумаешь! Но когда позвонил Мэл, я занималась тем, что разглядывала себя в зеркало трюмо и душераздирающе вздыхала, словно лицо в отражении принадлежало не мне, а богине, спустившейся с небес. Сегодня Вива не стала возводить сногсшибающе убийственную красоту. "Изображу попроще" — предупредила меня, — "не то Мелёшин испугается, когда снимешь макияж". Вот за что я начинаю любить свою стилистку, так это за то, что она режет правду-матку без стеснения, что очень полезно. Правда опускает с небес на землю и позволяет смотреть трезвым взглядом на действительность.
Платье с вышивкой, чулки, туфли со шнуровкой, янтарные бусы с браслетом, плащ, шарфик, перчатки, сумочка на плечо… Всё, я готова, расцелуйте меня на прощание. С боя не вернусь.
Вернулась. И не померла. Судя по остолбенелой реакции, впечатлила Мэла, ожидавшего меня на лестнице. Да-с, книжечка-то с секретами, — задрала я подбородок, уцепившись за подставленный локоть.
Дойдя до ворот, Мэл помог мне усесться в "Турбу", завел двигатель, но не спешил выезжать со стоянки.
— Палена… — сказал хрипло и прокхыкался, прочищая горло.
— Что?
— Ничего. Не бойся. Всё пройдет как по маслу.
Я и не боюсь. Разве что руки мелко дрожат, и в живот раздулся от двух литров успокоительных капель.
— Забыл кое о чем, — встрепенулся Мэл и достал из внутреннего кармана пиджака пластиковую карточку, похожую на ту, что выдали ему работодатели. — Это тебе. На личные расходы.
— Зачем? — задала я наиглупейший вопрос в мире.
— Как зачем? Женщинам приходится тратиться на всякие мелочи… — он застопорился, подыскивая нужные слова. — На помаду… На что еще?.. На крем… На чулки… Ну, не знаю! В общем, на разные женские пшики.
— Откуда? — продолжали тормозить мои извилины.
— Перекинул часть денег с аванса. Пока что будет пять тысяч еженедельно. Потерпи, Эва, потом станет полегче.
"Полегче" означает побольше?! Побольше, чем пять тысяч?! Пять штукарей на мелочи каждую неделю?! На ластики и карандаши?! Ой, нет, на тушь и заколки для волос?! И это помимо трат на продукты, одежду, хозяйственные вещи и прочих внеплановых расходов, легших на плечи Мэла?!
— Не могу, — замотала головой. Не хочу быть дармоедкой. Кошмар! Получается, я страшнее петли на шее. Мэл отвечает за меня. Одновременно учась и работая, он тянется изо всех сил, потому что живет с дочкой министра, а ту нужно содержать и не абы как, а по полной программе. Ощущаю себя тяжеленным кораблем, который волочит, надрываясь, бурлак — никто иной как Мэл.
— Можешь. И примешь.
— Не могу. Так нельзя. Я беспокоюсь за тебя. Получится ли одновременно учиться и работать? А мы уже начали тратить аванс. И ты балуешь меня. Пять тысяч — большие деньги. Самое страшное, что я начинаю привыкать к нулям.
— Привыкай на здоровье. У нас все получится, — сказал Мэл. — И ты возьмешь карточку. Так принято. — Видя мое упрямство, он добавил тоном учителя, в сотый раз объясняющего ученику прописную истину: — Ну, почему ты не хочешь понять? Мой статус возрастет, если я докажу, что могу отвечать за тебя. Чем выше статус, тем значимей связи. Меняется отношение окружающих. Они видят, что со мной можно иметь дела. Я — не пацан, который прячется за чьей-то спиной и громкой фамилией. Помоги мне, Эва. Не вредничай. Я рассчитываю на твою поддержку.