Успокоившись, я незаметно надела брошку и задвинула серебристый блинчик с фотографией в дальний угол ящика, присыпав хозяйственной мелочевкой. Итак, отправляемся в люди с Мэлом. С моим парнем.
Ох, что-то меня затрясло.
Путь от общаги до ограды института мы проделали, обнявшись. Я смущалась, хотя аллея со стоянкой удачно пустовали, и от волнения забыла посчитать пятки ангелов, отправившихся на небо с докладом к Создателю.
Черная машина, знакомая по утреннему фееричному появлению у института, стояла в среднем ряду. Интересно, кто ее переставил, выдернув из сугроба? Макес или дорожная служба?
Мэл открыл передо мной дверцу пассажирского сиденья, и я впорхнула в салон движением, отточенным на уроках политеса.
— Новая? — спросила, оглядывая внутреннее убранство автомобиля — не менее респектабельного, чем его несчастливые предшественники.
— Временно пользуюсь, пока "Турба" в ремонте, — пояснил Мэл, щелкая рычажками и кнопками на передней панели. Я хихикнула, не сдержавшись.
— Что смешного? — улыбнулся Мэл.
— Ты похож на командира самолета. Не хватает шевронов и фуражки.
— Пристегнись, Эвочка. Сейчас взлетим, — предупредил он, выруливая задним ходом со стоянки.
У водителя было отличное настроение, у меня — тоже. Частота ударов сердца, наверное, превысила все мыслимые пределы. Близкое присутствие Мэла будоражило, мешая сосредоточиться. Мысли хаотично скакали, поэтому я плюнула на попытки поймать хотя бы одну здравую мыслишку, и смотрела то в окно, то на Мэла. Мы переглядывались и улыбались.
Случайный взгляд в сторону выхватил сферу Большой спортивной арены, на которой Петя ставил рекорды и получил чемпионский титул. Знакомое направление.
— Не хочу в "Инновацию".
— Почему? — притормозил Мэл, сбавив скорость.
Значит, я угадала — он направлялся туда, где привык вкушать изысканную пищу, не обращая внимания на длину счета. Зато на моих зубах скрипели висоры при каждом глотке коктейля, выпитого в "Инновации".
— Там дорого.
Мэл ловко перестроился в крайнюю полосу и остановил машину у обочины.
— Значит, так. Мы собираемся есть… — он посмотрел на запястье, — то есть обедать. Расходы — моя проблема, не твоя.
— Мэл, в "Инновации" очень дорого! Давай заедем в другое место. Разве в столице негде поесть?
— Спасибо, после общепита у меня полдня болит желудок.
— Потому что обед за десять висоров, а не за двести?
— Потому что котлеты жарят на трехнедельном жире, и крем-суп сварен из суррогатов.
— Зачем тогда ходишь в нашу столовую? — удивилась я.
— Затем.
Я поджала губы. Вот капризуля! "Мой изнеженный организм усваивает лишь молодую оленину, вымоченную в белом вине и обжаренную без масла до тонкой хрустящей корочки". Ладно, так и быть, поедем в твою уникальную и неповторимую "Инновацию".
— Ладно, выберем что-нибудь другое, — согласился хмуро Мэл и пригрозил: — Первое, которое попадется по дороге. И не вздумай экономить. Знаю я тебя: закажешь минеральную воду, выпьешь стаканчик и скажешь: "Уф, наелась до отвала". Я видел, как ты питалась в столовой, и если… В общем, закажу сам, поняла? И чтобы всё съела! А не съешь, свяжу и насильно накормлю.
Возьму и надуюсь на его слова. И ведь Мэл разгадал хитрый замысел. Сейчас столичный принц начнет тратить деньги, ублажая меня, в то время как в банке впустую пылятся больше ста тысяч висоров.
— Эва, не обижайся, — погладил он мою щеку. — Ты как птичка. В чем только душа держится?
Ага, птичка-невеличка с типом фигуры А и зашкаливающим индексом талии и бедер.
— Давай разделим расходы поровну?
— Никаких "поровну", — отрезал Мэл, и мы отвернулись друг от друга, каждый в раздраженных чувствах.
Не понимаю его. Может, Мэл решил, что у меня возникли сомнения в его щедрости? Вовсе нет. Я не хочу уподобляться бывшим подружкам Мэла, чтобы не выглядеть пиявкой, присосавшейся к его кошельку.
Первое попавшееся кафе оказалось на том же проспекте, метрах в трехстах. Мэл не разрешил мне самостоятельно выходить из машины, и я выбралась наружу, когда он открыл дверцу и предложил руку. Ну, как Мэл умудряется совмещать воспитание и вредность? — поджала губы, глядя на его насупленное лицо.
Он с недовольным видом занял столик в неглубокой нише, недовольно просматривал меню, недовольно тер бровь, ожидая, когда принесут заказ.
Мое нескромничанье обошлось в сто висоров за три блюда и стакан сока — не так уж дорого для заведения на центральном проспекте столицы. Мэл не стал мелочиться, объев кафе на двести десять висоров. Оно и понятно, ведь оголодал человек, а после затяжного стресса нужно усиленно питаться.