Архивариус выделил мне небольшой столик рядом с пукоделом и прочей пышущей здоровьем растительностью. Для начала велел ознакомиться со списком запретных слов, а потом положил стопку карточек и заставил переписывать их заново.
Обращаясь ко мне, Швабель говорил тихо и сипловато, и его большой кадык дергался как поплавок на удочке.
В оставшееся время я тренировала каллиграфический почерк, а по истечении двух часов выждала на всякий случай пять минут, после чего, распрощавшись с настороженным начальником, побежала к подъемнику, прикрывая глаза от невыносимо яркого света. Стрелки на часиках возвестили, что зайдя утром в институт, я покинула его практически перед закрытием.
Дорожка к общежитию подмерзла, и приходилось подсвечивать фонариком, чтобы не навернуться навзничь. По пути в швабровку мне пришло в голову, что первый день на подработке оказался не таким уж трудным. Позже, постучав к Аффе, я вернула долг и поблагодарила за выручку. Она вышла в коридор, прикрыв дверь.
- Слушай, Лизбэт не в духе, хотя виду не подает, но я-то вижу, что психует. Сказала, что ты опять ошивалась рядом с Альриком. У тебя с ним что-то есть?
- Во-первых, не ошивалась, - обиделась я. - А во-вторых, если хочет узнать, пусть сама спрашивает, а не посылает тебя. Или пусть спросит у своего любезного принца.
- Извини, Эва, - покаялась девушка. - Действительно, грубо получилось. Больше не буду приставать.
Мы пожелали друг другу спокойной ночи, но неприятный осадок от разговора остался. А потом по свежеустановленному распорядку наступило время учебы вперемежку с сухарями и чаем. До трех часов утра.
Укладываясь спать, я подумала, что если хладнокровный Альрик распереживался за свои галлюциногенные тайны, значит, на то есть основания. И значит, Мэл тоже чего-то хотел...
Уау, - зевнула так, что хрустнула челюсть. Теперь уж и не вспомню, чего хотел Мелёшин. Прошедший день поглотили десятиэтажные интегралы, пляшущие в хороводах с базовыми рецептурами снадобий от перхоти.
_______________________________________________________
bilitere subsensibila* , билитере субсенсибила (перевод с новолат.) - двухсторонняя сверхчувствительность
Это могла быть 29.1 глава
Проснулась я с чугунной головой. Знания, почерпнутые накануне из книг, улеглись тяжелой плитой, а утренняя порция сухариков уплотнилась в желудке, смоченная крепким чаем.
Бросив в сумку учебники, чтобы обменять в библиотеке, я неспешно поплелась. А куда торопиться? Теперь двери в общепит закрыты, хотя есть несомненный плюс в том, что можно спать подольше.
Приятно порадовало, что за ночь кто-то успел посыпать крыльцо и мерзлую дорожку песком. С неба, что ли, вместо снега нападал?
Зашла в холл вместе со студенческим потоком, а Монтеморт даже ухом не повел, проигнорировав меня, точно перед ним пролетел призрак или невидимка. Зато деловито долбил хвостом по полу, нервируя хилых первокурсников, робевших перед грозным стражем.
Ползла я как сонная муха до аудитории и по пути выглядывала Алесса. Следовало, конечно, наведаться в столовую, где парень обычно завтракал, но не достало ни сил, ни желания - кухонные ароматы свалили бы меня в нокаут на пороге. Зачем себя мучить? Попробую выловить рыжего на институтских просторах, в крайнем случае, наведаюсь к второкурсникам.
Оставалась еще одна проблема - незаконченный разговор с Петей Рябушкиным, о котором я совершенно забыла во вчерашнем суматошном дне. Встречусь с ним и скажу... А сказать Пете было нечего. После всего хорошего, что парень сделал для меня, я не могла рисковать его добрым именем. Каково будет Пете, если, упаси бог, по институту поползут слухи о моем обмане?
Зайдя в заполненную аудиторию, я проскользнула впереди Лютеция Яворовича, спешащего с многострадальной указкой, и поплелась к своему месту.
Народ гудел, обсуждая последние новости. Мелёшин не принимал участия в обсасывании сплетен, а, облокотившись, теребил губу и хмуро смотрел на меня, следя за каждым шагом. Ведь не даст спокойно пройти! Ясно, что опять что-то задумал. Наверняка положил на ступеньке иллюзорную кожуру от банана и ждет, что поскользнусь или запнусь.
Общая теория висорики вкручивалась в голову как тугой винт, точнее, абсолютно не хотела усваиваться. Гораздо интереснее вслушивалось в обрывки слухов, доносящихся с соседних рядов.