– Это просто, – погладил меня по бедру. – С юными девушками надо так же, как с дикими волчатами, не лезть к ним сразу со своими ласками, это только пугать. Пусть чувствуют себя в безопасности, не лапать и не пытаться с ходу раздеть. Одежда – это тоже защита. Не стоит первому нарушать границы. Заинтересовать. Потом дать себя обнюхать со всех сторон, – он тихо хмыкнул. – Попробовать на зуб, если нужно, потому что пока волчонок не изучит тебя, доверять не начнет. Показать, что ты открыт и не тронешь. А вот когда тебе начнет доверять, можно уже и самому тянуть руки и начинать осторожно чесать за ушком.
– За ушком? Да ты страшный человек, Отер, – я была почти поражена, но и почти готова простить ему все это. По крайней мере, в это утро простить. – Значит, я – дикий волчонок?
– Уже нет, – он, ничуть не сомневаясь, меня за ушком почесал.
– Думаешь, приручил? Волк никогда не станет домашней собакой.
– Это ведь хорошо, – беспечно сказал он. – Ты тоже страшная женщина, между прочим, – и немного повел плечом. – Смотри, как покусала!
– О-о-о, – я попыталась изобразить раскаянье, но что-то не вышло. На плече действительно черный синяк. – Я попробовала тебя на зуб? А ты это говоришь сейчас, чтобы я прощение попросила или чтобы покусала еще?
Тут он просто заржал. Обнял меня так крепко.
– Второй вариант мне нравится больше, – сказал, ни капли не сомневаясь. – Ты же не просто так кусать будешь, а и все остальное тоже?
– И все остальное тебе тоже покусать? – удивилась я.
– Страшная женщина, я же говорю! – подхватил и заставил меня рывком перевернуться, сам оказавшись сверху.
– Но тебе нравится, – сказала я.
– Да, – согласился он. – Знаешь… – и как-то вдруг посерьезнел, – я очень рад, что судьба свела нас вот так. Что все так вышло. Что встретил тебя. Как бы ни повернулось потом. Очень рад. Наверно, вот такую жену я всю жизнь и ждал.
Он лежал, опираясь на локти, глядя на меня.
И вдруг сожаление в его глазах, почти тоска.
Да, мне тоже жаль, что мы не встретились раньше, что все это не просто так… что это почти договор, ради общей цели. Почти война. И забыть об этом не выйдет, даже на одно утро.
– Знаешь, – сказала я, – сейчас я почти готова поехать с тобой в Мьёльвуд и забыть обо всем.
Он улыбнулся мягко и тепло. Коснулся губами моего виска, у самой брови.
– Я очень рад этому, Ингрид, – сказал честно. – Я тоже почти готов уехать и забыть. Но у нас не выйдет. Пройдет день, два, неделя… и ты сама начнешь жалеть, что поддалась этому чувству.
– Начну жалеть, – признала я. – Но так же буду жалеть, если не попробую.
Отер кивнул и по моим волосам легонько провел пальцами.
– Нам не стоит терять время, – сказал он. – Если Камень признает Искандера, то мне к нему уже не подобраться. Лучше решить все как можно скорее.
– Не признает, – сказала я.
– Почему? Потому что чужак? В твоем отце не было ни капли рёйгенской крови, но Камень в конце концов признал его. Камню достаточно огня. И если огонь сильный, остальное уже не важно. Думаешь, в Искандере только южная данхарская кровь? Да за столько веков перекрестных браков все перемешалось.
Я вдруг… вдруг взглянула на него другими глазами.
– Ты его видел? – спросила я. – Искандера?
– Да, – сказал Отер.
– И что он за человек?
Отер вздохнул, и вся утренняя мягкость и легкость исчезла окончательно.
– Он привык получать то, что хочет.
– Как и ты?
– Как и я. – Отер оттолкнулся от кровати, сел.
Он сидел, отвернувшись, все еще голый. Я смотрела ему в спину… Широкая крепкая спина, исполосованная плетью. И не такие уж старые эти следы, не в детстве, не мальчишкой заработанные. Сбоку они перекрывают другой широкий шрам, явно полученный в бою.
Так ведь не может быть? Если это…
Если он командовал людьми, то точно не простой голодранец. И высечь его плетью? Кто мог позволить себе такое?
Тунсет… Года три или четыре назад, я как-то не придала этому значение тогда, просто случайно слышала… К отцу приезжал человек. Из Тунсета. Я случайно слышала, как орал отец: «Как вы могли упустить его?! Да еще приехать с этим ко мне! Хоть понимаешь, что это значит?» Тот человек понимал. Гнев отца пугал его. «Он подыхал, милорд! Он не мог уйти сам! С пробитым легким… да у него вся шкура со спины под плетью слезла… он подыхал…»
Я не знаю, что было потом, что это был за человек. Мне было лет пятнадцать тогда, и я совсем о других вещах хотела думать. Подумала, может, вор и что-то серьезное там…
И сейчас приподнялась сама, потянулась к Отеру, коснулась его спины, провела пальцами.