Ёко вежливо кивнула, но Фудзио сердито осведомился:
— Разве в стоимость не входит салат?
— Да, разумеется, но некоторые клиенты отказываются, — начал было оправдываться официант.
— Раз входит, то и нужно подавать с салатом, а не болтать языком. Стоит зазеваться, как тебе мигом впишут в счет этот самый салат, причем за отдельную плату!
Ёко совершенно безучастно наблюдала за перепалкой.
— Ничего, что оторвала тебя от занятий? — спросила она, когда официант отошел.
— Людей читать интересней, чем книги! — оживился Фудзио. — Слыхала такое изречение?
— Это чьи слова?
— Декарта, — не моргнув глазом, соврал он.
— Вот и я так считаю. Когда сидишь в четырех стенах, ничего интересного не происходит.
— И когда же ты начала изучать людей? — спросил Фудзио, ухмыляясь.
— В каком это смысле?
— В смысле, мужчин?
— Пожалуй, с семнадцати лет.
— Еще в школе?
— Угу.
— Невероятно! Как жаль, что мы не встретились тогда! Где ты жила в те годы?
— Недалеко от нынешнего дома.
Фудзио молчал, раздумывая над словами Ёко. Значит, сейчас она живет неподалеку от родительского дома. Однако Ёко решила пояснить:
— Когда я окончила школу, мать с отцом построили новый дом. Туда мы и переехали.
— Значит, денежки водятся.
— Да есть кое-какие. Мелочь, в общем-то.
У того, кто так говорит, наверняка денег куры не клюют, — решил про себя Фудзио.
Как и следовало ожидать, тушеная говядина оказалась слишком жирной; жалкие сморщенные кусочки мяса отдавали какой-то мертвечиной. Говядина-то консервированная, так что этого и следовало ожидать.
— Не очень-то вкусно здесь кормят, — с недовольной миной откровенно заметила Ёко.
— Прежде здесь была отличная кухня, а теперь просто ужас какой-то! Наверное, повар сменился.
Фудзио придал лицу выражение недоумение и растерянности.
— Да ладно. Зато вид из окон хороший.
— Послушай, у меня к тебе имеется некое странное предложение, — вкрадчиво молвил Фудзио. — Видишь ли, есть у меня одна маленькая слабость…
— Какая? — Ёко нахмурилась. — Я не увлекаюсь садомазохизмом, — поспешно предупредила она.
— Да не бойся ты. Никаких извращений.
— Тогда что же?
— Ты сказала, что не замужем. Притворись, что замужем — пока мы вместе.
— Зачем это?
— Ну, представь, что у тебя есть супруг, а ты тайком встречаешься с мужчиной. Как в романе. Вообрази, что я — отрицательный герой, злодей. Поэтому при одной только мысли, что ты изменяешь супругу, я весь дрожу от радости. Такая игра.
— Ну… Если все так просто, и тебе нравится, не вижу особых проблем.
— Прекрасно! Прямо сейчас и начнем!
На личике Ёко читалось явное облегчение.
Но как раз это укрепило подозрения Фудзио. Он был намерен заставить ее якобы солгать, — и этим самым вынудить сказать правду.
— Когда твой муженек приходит домой? — непринужденно спросил Фудзио.
— А мы, что, уже начали играть? — уточнила Ёко, закуривая. — Ну, раз так… Обычно часов в семь он приходит.
Ответила не думая, подметил Фудзио.
— Он работает?
— Разумеется.
— Женились по любви?
— Одно время мне так казалось, но…
— Хорошо-хорошо, умница, ты все правильно делаешь! Фудзио даже сморщил нос — так ему было смешно. Придвинувшись к девушке, он наклонился к ее уху.
— Послушай, Ёко, а не заехать ли нам на обратном пути в отель? — шепнул он.
— Но…
— Он что, будет переживать?
— Не знаю. Не думаю, что очень сильно…
— Тогда почему же «нет»? Ты ведь хотела изменить мужу. Теперь Фудзио придал голосу бархатную окраску, старательно
притворяясь, будто продолжает игру.
— Что за человек твой муж?
— Человек? Хороший… Молчаливый, спокойный.
— Стало быть, зануда. Таким обязательно изменяют, поверь мне.
— Ну-у, я не знаю. Многие мужья приходят с работы и молчат, слова из них не вытянешь!
Ёко, похоже, уже забыла, что играет роль.
— Это неправильно. Нормальный супруг беседует с женой, когда приходит с работы. Если бы я женился, наверное, развлекал бы свою жену каждый вечер. Рассказывал бы обо всем, что произошло со мной за день.
— А у нас совсем по-другому. Он поливает цветы, кормит золотых рыбок…
— Он у тебя любитель-аквариумист?
— Муж мечтает о кошке или собаке, но в нашем микрорайоне не разрешают держать домашних животных.
— Ёко, ты — настоящая актриса, — притворно восхитился Фудзио. — Такое впечатление, что ты и в самом деле замужем. На сцене ты могла бы иметь оглушительный успех. К тому же такая красавица…
— Перестань. Не разрушай атмосферу. Я ведь старалась. Итак, муж — зануда и молчун, обожающий золотых рыбок.
— Сколько же у вас рыбок?
— Пять. И в отдельном аквариуме еще четыре малька. Муж самих разводит.
— Ну, это дело нехитрое.
— Вывелось одиннадцать. Но они пожирают друг друга, так что теперь осталось четыре.
— Оставшихся можно выбросить.
— Почему?
— Неужто не ясно? Они ведь съели подобных себе и должны понести наказание.
— Но они такие забавные. Когда муж собирается их кормить, они все понимают, подплывают поближе и разевают ротики.
— Могла бы сама их кормить, как-никак жена!
— Да я всегда перекармливаю, муж говорит.
— Добрая душа твой супруг, как я погляжу. Как-то нехорошо изменять такому мужу. Сама ведь переживать потом будешь, — сказал Фудзио, пристально глядя Ёко в глаза.
— Вот еще! — фыркнула та. — Он даже и не почувствует ничего. Такой толстокожий… Думает, если он всем доволен, то и другие должны быть довольны. Дурак!
— Ты играешь все лучше и лучше! — подбодрил ее Фудзио.
— А я в последнем классе вообще собиралась поступать в театральную студию. Ко мне много раз всякие режиссеры и продюсеры приставали. Прямо на улице, представляешь?!
— С ума сойти! А в каком университете ты училась?
Ни в каком, конечно, мысленно сам себе ответил Фудзио. Но виду не подал.
— Ой, даже стыдно сказать… В Женском. Его за университет никто всерьез не считает.
— Моя двоюродная сестра тоже окончила Женский университет. — Фудзио так увлекся, что придумывал на ходу, не прилагая к тому ни малейших усилий. — И представь, эта дурочка порвала со мной отношения только потому, что я не получил высшего образования.
Казалось бы — пустяковая деталь. Но это совсем не так. Болтая о пустяках, можно создать у женщины иллюзию солидарности, дать понять, что он одобряет ее образ жизни.
Однако все имеет предел, Фудзио сам понимал это. Он уставал, и тогда начинал нести чепуху. Так что пора сворачивать разговор. К тому же у этой забегаловки только вывеска пышная. А так — дыра дырой, даже признаться стыдно. В салате, который соизволили подать по настоянию Фудзио, зелень оказалась мятая, листья с ободранными краями, а мороженого и кофе даже в меню не значилось.
Да, он вырвал у Ёко согласие пойти с ним в отель, но в его памяти еще жила Юкико Хата. Поэтому, оплатив грабительский счет, Фудзио свернул к телефону, желая продолжить утреннюю беседу.
— Это я, Уно, — сказал он полушепотом. Ёко, конечно, стояла достаточно далеко и вряд ли могла его слышать. Но он ведь назвался ей вымышленным именем, потому лучше было не рисковать.
— Что случилось?
— Ничего особенного. Просто хотел услышать твой голос. Молчание.
— Что у тебя сегодня было на обед?
— Ничего особенного. Перекусила, чем попало, чтобы немного отвлечься от работы. Какие-то вчерашние остатки.
— И то хорошо. А что именно?
— Ну-у, нашла в холодильнике пару сушеных селедок и поджарила. Один человек заходил к соседке-старушке с гостинцем, и со мной поделился. Потом вспомнила, что в огороде капуста подросла. Пошла, нарвала листьев, слегка отварила, построгала тунца, приправила соей…
— Дальше, дальше…
— Еще у меня были остатки вареного удода. Женщины всегда стараются все подчистить.
— Честно признаться, я сейчас не один. С женщиной… Ты же меня отвергла.
— …
— Забрели тут в какой-то сомнительный ресторанчик, где нас накормили всякой мерзостью. Ей-богу, лучше бы ел вместе с тобой капусту с твоего огорода!
— Да разве тебе нравятся овощи? Мне показалось, ты предпочитаешь мясо.