— Разве что друзья. Немного.
— А кто кроме них? Мальчик тихо рассмеялся:
— Судьба.
— Не будь таким задавакой.
— Я отвечу вам, когда женюсь и у меня появятся дети.
Это тоже был слишком дерзкий для такого юного возраста ответ.
— Ты уже хочешь жениться?
— Ну, наверное…
После этих слов мальчик снова напустил на себя простодушный вид и спросил:
— А вы женаты?
— Нет.
— Что же, в таком возрасте и еще не женаты?
— А у меня нет недостатка в женщинах.
— Но детей-то вам, наверное, хочется?
Это задело Фудзио за живое. Он не выносил, когда другие люди выражали вслух его мысли.
— Когда нет детей, некому передать свое дело, свои мечты, так?
— Но в этом есть свое преимущество — мне не о ком беспокоиться, ведь нет ни жены, ни детей, — с невольной искренностью ответил Фудзио.
— Да…
— Сомневаешься?
— Нет, но человек, который ни о ком не беспокоится и ничего не боится, — дурак.
— Дураком быть плохо. Но в отличие от твоих родителей я делаю, что хочу, поскольку мне не страшно. А не страшно мне потому, что мне нечего терять.
— А я много чего боюсь, — задумчиво протянул мальчишка.
— Чего же?
— Кладбищ… Там привидения бродят.
— Чушь какая! Что ты несешь?!
Фудзио пытался умничать и быть важным, как взрослый, но в разговоре с ребенком все время сбивался на ребячливый тон.
— Я маме пообещал…
— Что?
— Я как-то сказал ей: если ты умрешь, пусть твой призрак не приходит ко мне. Ведь если я умру раньше, ни за что не приду тебя пугать. А мама хочет являться мне после смерти. И хочет общаться с моим призраком.
— Так ты поэтому решил стать призраком?
— Я же пообещал.
— Перестань. Тебе это быстро наскучит. Устанешь! Тот мир далеко от этого мира.
— Но я так решил. К тому же мама все рассказала про тот мир.
Хотите, я вам объясню?
— Да мне это ни к чему. Я такими вещами не увлекаюсь.
— Почему?
— Что значит «почему»? Не интересно и все.
— Мне вас жаль. Очень жаль!
На Фудзио опять накатило бешенство:
— Укороти язык! Что значит «жаль»?
— Если у вас нет ни к чему интереса, значит, вы ни на что не годны. Вы просто коптите небо, верно? Просто живете.
Фудзио едва справился с собой.
— Разве плохо — просто жить?
— Плохо.
— А что такое в твоем понимании — «просто жить»? Кто, по-твоему, «просто живет»?
Мальчик немного подумал.
— Те, кто в электричке читает комиксы и газеты с результатами тотализатора.
— Это так твоя мама сказала?
— Ничего она не говорила. Я сам так считаю. Это же стыдно. Читать такие вещи можно, но лучше делать это дома.
— Да ты понимаешь, что на комиксах и результатах тотализатора люди расслабляются? — рявкнул Фудзио, поняв, что мальчишка, возможно, заметил брошенный на заднем сиденье сборник комиксов.
— Я не люблю людей, которые пьют, — выпалил мальчишка, хотя это слово никак нельзя было назвать ответом на бурную тираду Фудзио. — Вы выпиваете?
Фудзио был зол и поэтому решил во всем противоречить юному нахалу.
— Да, выпиваю. А твой отец, наверное, не пьет?
— Не пьет.
— Те, кто совсем не пьет, ужасные зануды.
Тут Фудзио стало неприятно. Он хотел поставить на место мальчишку, а обидел себя. Вышло глупо.
— Вам будет трудно понять, — снисходительно молвил юный нахал.
— Не больно-то и хотелось.
Мальчишке явно надоела эта перепалка. Он откинулся на спинку сиденья и положил голову на подголовник.
— Скоро мы приедем?
— Потерпи немного.
В запале Фудзио промахнулся и свернул не на тот проселок. Но это легко исправить. Что пшеничное поле, что капустное — особой разницы нет. Главное — найти подходящее безлюдное место. Правда, Фудзио пришлось дважды объехать один и тот же участок. Мальчик молчал. «Наверное, не заметил», — решил Фудзио.
Некоторое время оба не проронили ни слова.
— Дядя, а вы не обманули? — вдруг спросил мальчишка.
— В смысле?
— Здесь нет никакой стройки.
«Все же заметил, гаденыш, что машина дважды прошла один и тот же поворот», — подумал Фудзио.
— Ну, если ты думаешь, что я лгу. — Пусть будет так. Мне наплевать.
— Зачем такая грубая ложь? Потом будет трудно выкрутиться.
— Не стоит так беспокоиться за меня.
— Поехали обратно. Раз стройки нет, то и делать тут нечего. Фудзио молча вел машину.
Мальчик, словно о чем-то догадываясь, замолчал. Вскоре дорога совсем опустела. Крестьяне, трудившиеся на своих полях, разъехались по домам. Фудзио затормозил.
— Это здесь. Здесь будет здание медицинского отделения.
— Да бросьте, дядя!
Чтобы развеять подозрения, Фудзио собрался выйти из машины и оглядеть холмы, озаренные отсветом скрывшегося за горизонтом солнца, но мальчик даже не двинулся с места.
— Да хватит вам, поехали назад.
— Ты мне не веришь? Ну, как хочешь! — сказал Фудзио с напускным безразличием и добавил:
— Почему ты считаешь, что это не здесь?
— Потому что, как только я сказал, что хочу домой, вы сразу же сказали, что стройка будет здесь. Зачем так грубо врать? Мой папа, между прочим, прокурор.
Где-то глубоко в груди Фудзио вскипела, подобно лаве подводного вулкана, звериная ярость. Чтобы остудить себя, Фудзио деланно
рассмеялся:
— Сам врешь, поди. Нельзя шутить, когда разговариваешь со взрослыми. Ничего хорошего из этого не будет.
— Я не шучу. Но даже если я и вру, как вы это докажете?
В его словах прозвучала насмешка. Он, похоже, намекал на то, что Фудзио лжет неумело и постоянно прокалывается.
— Ну и работенка у твоего папы — сажать людей в тюрьму и получать за это деньги!
— Дурные поступки есть дурные поступки. Плохих людей надо наказывать.
— Знаешь, что написано в Библии? Мальчишка молчал.
«Все принимайте без споров», — Фудзио припомнил фразу Юкико.
— Библию я не знаю. Наша семья исповедует синтоизм.
— Такие вот мерзавцы, как твой отец, отправляют на смертную казнь невинных людей.
— Наказывать преступников — это же справедливо! Если этого не делать, то они и дальше будут убивать!
— Вот оно как… Значит, убивать плохих людей — это справедливо? — переспросил Фудзио.
Мальчишка, видимо, уже понял, что творится в душе Фудзио, и промолчал.
— Таким, как ты, нельзя жить на свете. Вот ты вырастешь, поступишь в университет, потом придумаешь новые жестокие наказания, будешь защищать богачей и спокойно смотреть, как плачут бедные люди. Таких, как ты, следует убивать.
Фудзио старался говорить спокойно, внятно, по возможности с достоинством. Мальчишка уселся поудобнее.
— Если меня убьют, это будет большой потерей для государства, — сказал он. Эта фраза решила дело.
Фудзио буквально подбросило. Он накинулся на мальчишку и стиснул его шею.
Мальчик сопротивлялся сильнее, чем можно было ожидать, поэтому в какой-то момент ему удалось вывернуться. Он схватился за зеркало заднего вида и попытался вырваться из смертельных объятий Фудзио. В конце концов зеркало не выдержало и оторвалось.
Фудзио оторвал руки от горла мальчишки, из которого слышались булькающие звуки, как из пустой водопроводной трубы, и изо всех сил ударил его под ложечку.
Теперь у мальчишки не было шансов. Его отец прокурор. Он приговаривает детоубийцу к высшей мере наказания. Наверное, у него и дружки такие же. Да, Фемида будет немилостива к Фудзио. Он снова сжал тонкую шею обеими руками и навалился на жертву всем телом.
Мальчишка затих, словно заснул, но Фудзио все еще сомневался. Вокруг сгущалась тьма. Фудзио не был полностью уверен, что прикончил мальчишку.
Пытаясь сохранять бесстрастие и спокойствие, Фудзио должен был удостовериться, что ребенок мертв. Его просто тошнило при мысли, что снова придется копать могилу. Поэтому он хотел убедиться, что мертвец не воскреснет.
Тепло жизни ушло из мальчишки, и его тело сразу стало каким-то маленьким, оно скорчилось на соседнем сиденье. Фудзио, решив проверить, дышит он или нет, наклонился к мальчишке и нечаянно коснулся его щеки. В этот момент ему показалось, что тот вздрогнул.
— Дурачить меня вздумал… — прошипел Фудзио, но в этих словах не было смысла. Мальчишка не проявлял признаков жизни, нона мгновение Фудзио явственно ощутил чье-то присутствие и его обуял ужас. Ему показалось, что кто-то смотрит в окно машины. Фудзио, оцепенев, перевел взгляд туда.